Мне ближе ангелы, Кир».
Да, так я и поверил. Ангелы не трахаются, как голодные амазонки.
– К тебе она тоже прикасалась? – мгновенно вскипел я. – Как именно?
– Иди к черту, Кир, – рыкнул на меня брат. – Я никогда не хотел залезть ей в трусы, в отличие от тебя. Это у вас с ней давняя незаконченная история нездоровой одержимости. Если человек способен осознанно сотворить нечто подобное, в чём я сомневаюсь, то зачем ей самой снова и снова обрекать себя на страшную мученическую судьбу? Она мазохистка? Ты представь, какой выброс энергии должен быть, чтобы устроить повторяющийся семикратно цикл смертей? – Артём выжидающе посмотрел на меня. Я не знал, что ответить. Понятия не имел, какая такая энергия, и что еще за семикратный цикл. – А монеты…. Инквизиторы получали плату за завершенные процессы. Ровно семь золотых динариев получил Андре Лафонтен за жизнь невинно осуждённой Валери Мартель.
– И поэтому ты решил вернуть их Валери… Тьфу, Веронике? – сухо уточнил я. Какая-то логика в поступках брата начала прорисоваться в моей голове, несмотря на всю абсурдность ситуации.
– Да, – уверенно подтвердил он.
– И думаешь, что это остановит цикл?
– По крайней мере, выровняет весы. Монет семь, и они как олицетворение смертных грехов, – пустился в философию Артем. – И влияют на тех, кто прикасается к ним, взывают к тем низменным грехам, которые преобладают в них.
– Шесть монет из семи уже у меня, Тём, – не скрывая своего скепсиса в отношении услышанного напомнил я. – И вроде как не пустился во все тяжкие и не чувствую никакого влияния.
– Ты являлся их обладателем, поэтому они не действуют. Именно Лафонтен, совершая свои преступления, зарядил монеты разрушительной энергией. Это воплощение последнее, Кир. Другого шанса не будет. Никто не знает, пробовали ли мы что-то исправить, освободиться… И сейчас ты не должен пытаться обвинять Веронику, которая, как и все мы, стала жертвой грехов прошлого.
– А что я по-твоему должен сделать? Вернуть ей проклятое золото? А что потом?
– Может быть, сделать ее счастливой? – неожиданно выпалил Артём. Я поперхнулся воздухом и прочистил горло.
– Ты смеешься? – саркастично спросил я, ощущая, как предательский горький комок собирается в горле. Я бы хотел, черт побери. Я бы все для нее сделал, если бы был уверен, что не Вероника стоит за всем парадом безумия. – На костях своих друзей? Зная, что тебе угрожает опасность?
– Не друзей, а предателей, Кир, – отрезвляющим тоном напомнил Артем. И он чертовски прав. – А я еще жив и пока не собираюсь умирать, – он криво улыбнулся, и я вдруг отчетливо почувствовал его страх. И свой собственный.