– Я ничего не понимаю.
– И я не понимал, но во мне зародилась какая-то уверенность, что я должен получить эти монеты. Я постоянно об этом думал. А потом обратился к Стасу.
– И что ты собирался делать с ними?
– Отдать Веронике, – ответил Артем. Я прищурился, сканируя брата пристальным изучающим взглядом, нехорошее чувство колыхнулось в груди. – Не спрашивай меня почему, Кир. – мотнул головой Артем и быстро добавил: – Она ни о чем таком не просила.
– А теперь позволь мне усомниться и спросить: А ты уверен? Ты вообще половину дней находился в отключке. Где гарантии, что это не она с помощью гипноза или прочей дребедени ввела тебя в это состояние? Она показывала тебе свою папку с погибшими девушками?
– Да.
– Когда? В тот день, когда ты явился к ней, решив, что тебе снова двадцать? Или в тот, когда я оставил вас здесь, а, вернувшись, увидел тебя изображающим мраморный памятник?
– Кирилл, мои провалы начались задолго до того, как я начал посещать приемы Вероники, и ты не знал о них, потому что не интересовался, и тебя никогда не было рядом. Ты работал и тратил свое время на людей, которым ничего не стоило предать тебя за пару миллионов.
– Ну не пару, Тём, – с мрачной иронией возразил я. – Как выяснилось цена преданности гораздо выше.
– Ты думаешь, тебе одному сложно поверить в то, что происходит нечто неподвластное логике и здравому смыслу? – с жаром продолжал гнуть свою линию Артем. – Ника тоже растеряна и боится. Мы, в отличие от тебя, поняли раньше, что оказались втянуты в нечто сверхъестественное.
– Проклятие? – скептически спросил я. – Ты думаешь, что это проклятие? Двадцать первый век на дворе, Тём.
– Неважно какой, – тряхнул головой брат. – Искупление, кармический долг, кара, проклятие. Определений может быть много, Кир. Но мы столкнулись с силой, которой невозможно управлять, с которой нельзя договориться. Нам необходимо понять, что мы должны сделать, как исправить то, что сотворили в прошлых жизнях.
– Сумасшествие какое-то, – меня коробило от каждого произнесённого Артемом слова. Корежило и трясло. Я не верил и не хочу верить ни в какие силы, проклятия и магию. Но, черт, похоже, что моего мнения никто не спрашивал. – Ладно, – сквозь зубы бросил я. – Допустим. Валери Мартель была ведьмой. Андре Лафонтен ее сжёг, и она прокляла его. Причём тут монеты? И ты, мать твою?
– Она не ведьма, Кир. Никогда не была, – горячечно возразил Артём. – Ведьма – это пристанище темной энергии. Валери – она свет, она способна исцелять одним прикосновением. Неужели ты не чувствуешь?
«А есть еще одна интересная легенда, в которой ангел, спустившийся к людям, чтобы сделать мир прекраснее и светлее, превратился в куст жасмина.