И таким удачливым.
Даже сейчас не его жизнь пошла под откос первой. Элла затушила сигарету и взяла новую. Ее потряхивало от озноба. Она нервничала, ощущая растущую внутри нездоровую тревогу. А еще этот жуткий нетипичный страх. Ледяной, неприятный, цепкий, холодком разливающийся по венам. Она лихорадочно размышляла, что может означать посылка из почтового ящика и не находила ни одного логичного объяснения. Когда в распахнутое окно заглянула ночь, ей стало совсем не по себе, но она гнала прочь суеверные страхи, пытаясь сконцентрироваться на текущей проблеме.
Первоначальный идеальный и тщательно продуманный план, который они со Стасом готовили несколько месяцев, треснул и разбился, как хрустальная ваза. Ее по-прежнему съедал гнев, направленный на главного виновника происходящего – Кирилла Чернова. Она не зря ему рассказала о заказе его полоумного брата. Элле необходима была реакция Кирилла на новость. Она бы поняла, что Чернов в курсе и устроил свою личную вендетту.
Но Кир ничего не знал. Белевская заметила это по откровенному изумлению и неверию в его глазах. Наблюдая, как впервые с лица Чернова сползла маска самоуверенного ублюдка, Элла испытала непередаваемое удовлетворение. Даже если она проиграла и завтра все вскроется, а она сама отправится за решётку, ей все-таки удалось частично выполнить план – превратить идеальную жизнь холёного сукина сына Кирилла Чернова в кромешный ад. Пусть помучается, побесится, пребывая в неведении. Поймет каково это – жить в безумном ритме, хватаясь за любую возможность и при этом пытаясь сохранить трезвость ума, проглатывая пренебрежительное отношение.
Девушка усмехнулась через силу. Внезапно захотелось встать и закрыть окно, в которое с вечерними сумерками проникали мелькающие по стенам расплывчатые тени и посторонние шорохи. Белевская напряженно озиралась по сторонам, спину и затылок сковало холодом и появилось стойкое ощущение, что за ней кто-то наблюдает, всматривается, изучает, выжидает…
– Я совсем спятила, – тряхнула головой Элла, пытаясь рассмеяться в лицо своим страхам, но они не уходили. Тени в углах кухни становились гуще и плотнее, удлиняясь, и замыкая освещенный настенным светильником круг. Дрожащими пальцами девушка потянулась к выключателю, чтобы зажечь еще один. Вспыхнув, второй светильник замелькал и погас. А потом и первый несколько раз моргнул… Сердце девушки бешено заколотилось, она схватила телефон, который лежал на столе и набрала номер Чернова. Сама не понимала, почему звонила именно ему. Непреодолимый и в то же время непроизвольный порыв.