И тут Андрей Андреевич увидел — у калитки по ту сторону забора остановилась машина. Это был старенький легковой автомобильчик с брезентовым верхом, из-под которого, согнувшись в три погибели, неловко вылезал человек. Выбравшись из своей крошечной машины, человек приосанился и оказался высоким, плечистым мужчиной, в солидном широком пальто с черным котиковым воротником и в такой же котиковой черной шапке.
— Дом учителя? — спросил приезжий, войдя во двор.
Что-то неопределенное — то ли снисходительность, то ли смешок превосходства — уловил Андрей Андреевич во взгляде приезжего и, посмотрев на свой дом его, чужими, глазами, увидел: и верно, не очень-то казистый флигелек с осевшим крыльцом. Дом был уже ветх. Он принадлежал еще родителям Варвары Степановны. Когда-то, в первые годы своей жизни в городе, Андрей Андреевич приходил сюда, чтобы повидаться с темноглазой, смешливой Варенькой.
— Значит, он тут и живет? — повторил приезжий.
Андрей Андреевич молча взял лопату и, подхватив глыбу снега, легко отбросил ее в сторону.
Приезжий вошел в дом.
Конечно, Андрей Андреевич мог бы оставить работу, но этот нежданный-негаданный гость чем-то его раздосадовал — не хотелось спешить домой.
Варвара Степановна крикнула с крыльца:
— Андрей! Тебя ждут!
Гость, кажется, начинал терять терпение. Он стоял у окна, изредка хлопая себя по ладони перчатками и оглядываясь на дверь в смежную комнату, где Варвара Степановна закрыла Великана. Великан с глубочайшим равнодушием отнесся к его появлению, но гость попросил все же убрать собаку.
— Так это вы и есть Андрей Андреевич? — спросил с удивлением гость.
— Да, это я и есть.
— Инженер Брагин, — поклонился гость.
— Вот оно что! Отец Юрия… Садитесь, прошу.
Андрей Андреевич, показав на диван, сел в свое кресло за письменный стол, над которым старый фикус раскинул широкие листья.
Он привык к тому, что люди, впервые входя в его дом, удивляются цветам Варвары Степановны. «Живем, как в саду. Вот, обратите внимание, примула, — любил объяснять он новому гостю. — Вы видели где-нибудь подобную примулу, с такими бархатистыми, темно-красного колера цветами? Не видели, могу поручиться. Экземпляр в своем роде единственный. Заметьте — всю зиму цветет. А вон, полюбуйтесь-ка, плющ! Варвара Степановна осенью посадила черенок. Гляньте, куда за полгода вскарабкался! С любовью посажено — богато растет», — так обычно начинался разговор. Но сегодняшний посетитель даже не поднял глаз, чтобы взглянуть на веселый ярко-зеленый вьюнок, который по тюлевой занавеске взбежал к потолку. Ни багрово-красные примулы на двух круглых подставках у окон, ни миловидное деревце фуксии с поникшими, словно в застенчивости, розовыми чашечками цветов, ни даже ландыши, на выгонку которых Варвара Степановна со своим активом потратила ровно тридцать дней, — только что распустившиеся белые ландыши не произвели никакого впечатления на гостя Андрея Андреевича.