— Не беспокойся. Она на вид только важная. Не беспокойся, Володя, — ободряюще говорил Шурик.
Как ненавидел Володя свою трусость, от которой в таких случаях у него пересыхало горло! С ума он сошел, что незваным, непрошеным затесался к Марфиным! Посмеется над ним эта особа с косой!..
Но отступать было поздно. Шурик уже тащил Володю в комнаты. Прямо из кухни они попали в светлую столовую, тесно заставленную мебелью. Здесь стояли громоздкий буфет, широкий кожаный диван с вмятинами на сиденье, шкаф с книгами, на стенах висели потемневшие от времени картины — по всему было видно, в доме прожило век не одно поколение Марфиных.
Семья собралась к обеду. Ждали Шурика.
— Опять заседал, общественник? — спросил Шурика отец.
Володя его узнал. Это был Михаил Осипович, преподаватель Технологического института. В начале учебного года он выступал на школьном вечере. Многие мальчики после его выступления решили идти из школы в его институт.
Михаил Осипович, надо полагать, Володю не узнал, однако встретил радушно:
— Милости просим, молодой человек! Садитесь обедать… Нет, нет! У нас не отказываются. Не принимаем отказов.
— Папочка! Это наш прошлогодний вожатый. Папа, ты помнишь? Мама! Это Володя Новиков. Он пришел с общественным поручением, мама! — не умолкая, тараторил Шурик.
Оказалось, у Марфиных Володю все знали.
— В прошлом году, когда вы были вожатым, мы слышали о вас постоянно, — сказала Анастасия Вадимовна, мать Шурика.
У нее были живые, как у Шурика, глаза и удивительно ласковые руки. Володя видел, как они обвились вокруг шеи Шурика, пока тот рассказывал матери, зачем к ним пришел Володя.
— Дело делом, однако не мешает и пообедать, — распорядился Михаил Осипович.
Володю пригласили за стол.
Анастасия Вадимовна налила ему полную тарелку лапши с грибами, от которой шел такой вкусный запах, что у Володи от голода заныло под ложечкой. Но он так стеснялся и боялся капнуть на скатерть, так мешал ему изучающий взгляд Ольги, что обед этот никакого удовольствия ему не доставил. При всем том надо было еще и разговаривать.
— Возьмите, хлеба, Володя, — предложила Анастасия Вадимовна.
— Спасибо. Я не хочу.
— Как же без хлеба? Берите.
— Спасибо.
— Вы, кажется, в седьмом классе учитесь, Володя?
— Спасибо. В седьмом. Кажется… Да.
Михаил Осипович кашлянул, а Ольга с лукавой улыбкой сказала:
— Я тоже как-то раз позабыла, что учусь в восьмом классе. Не могу вспомнить, и все.
— Ну, это ты врешь, — не поверил Шурик.
Самым приятным человеком в этом доме была все-таки Анастасия Вадимовна. Она не замечала, как у Володи с ложки свисает лапша, как он, бедный, давится хлебом, и, видимо, не обратила внимания на глупости, какие он говорил.