Павел Афанасьевич был счастлив.
— С праздничком, что ли, Павлуша? — заметила в нем перемену бабушка.
— Спасибо. Зоркие у вас, мамаша, глаза! Но сегодня Павел Афанасьевич, как ни спешил, остался прочитать Володин доклад.
Бабушка, как всегда, собиралась на фабрику. Сегодня там награждали передовых работниц значками отличников, и бабушку звали посидеть в президиуме. Бабушка с вечера запечалилась о том, как незаметно жизнь пролетела (давно ли стояла сама у станка!), а утром надела свои три награды, прихватила подружкиным внукам конфеток и уехала.
Володя с отцом остались одни.
Отец не отрывался от тетрадки, пока не прочитал. Володя заметил — иные страницы он перечитывает. Понравилось? Нет?
— Складно изложено. Только вот что, сынок. Перечислил ты многое: симфонии, оперы… А про самую суть мало сказал.
— Что ты, папа!
— Мало. Не спорь. Садись, будем доделывать.
Они уселись рядом за письменный стол.
Павел Афанасьевич почесал карандашом лоб и сощурил глаза — в окно по-весеннему било яркое солнце.
— Помнишь, Володька, на лыжах катались? Вольно! Свободно на Волге. После, вечером, я в первый раз по-настоящему услышал Чайковского. Хорошая музыка… Беспримерная музыка! Откуда он такой понятный да близкий, великий наш музыкант Петр Ильич Чайковский? А вот откуда. Слушай, он сам объяснил: «…Люблю русское — русскую речь, тип красоты, русский склад ума, русский характер». Вот он, Чайковский! Понял, Владимир? Пиши о Чайковском, Владимир: любил родину… Ты, сынок, хороших слов не стесняйся. Стесняйся дурных. Пиши: отдавал родине всё.
На завод отец ушел только после обеда, обещав к вечеру приехать в школу.
Вернулась бабушка. Она устала на празднике и прилегла отдохнуть, подложив сморщенную ладошку под щеку.
— Слышь-ка, Володюшка! — позвала она. — Сядь со мной, что я тебе расскажу.
Володя, как в детстве, примостился в ногах у бабушки, на ее пышной кровати.
— Побыла я, Володюшка, на торжестве нынче. Сцена в клубе прибрана. Вышли на сцену девушки-многостаночницы, молодые все да хорошие. Им значки за трудовое отличие преподносят, а они рассказывают, как высоких показателей добились, про учебу, про жизнь. А я в президиуме сижу с бабкой Енюшкой. С девчонок мы вместе… И вспомянули мы с ней учебу свою у станка. Горе горькое была наша учеба в те годы, Володюшка! Слезы. Я в девушках на работе была изо всех отличной. Пришло время, поставили меня на станок. А мастерица, чем бы на разум направить, от машины локтями отпихивает. Ну, собралась я с силами, купила шесть аршин ситцу, кланяюсь: «Тетенька, не погнушайтесь подарком».