Это он еще мягко выразился. Сайт «Роксли», школы для девочек, был настолько пропитан праведным политкорректным негодованием, что начинало сводить скулы после одного только ознакомления с его материалами.
Эмили пожала плечами:
— Когда мама погибла, я пыталась искать утешения в учебе, но у меня ничего не вышло. Ее наследие преследовало меня повсюду. Все вокруг ждали от меня, что я теперь займу мамино место, а я не смогла. И знаешь, что забавно? Когда я приехала сюда, произошло ровно то же самое, просто с другим знаком. И я не знаю, что труднее, пытаться дотянуть до планки, которую она задала, или искупить ее грехи.
— А твои тамошние друзья?
— После гибели мамы у меня начались панические атаки. Мне не хотелось, чтобы кто-то это видел, поэтому я начала все больше и больше времени проводить в одиночестве.
Ему внезапно вспомнилось, как она сидела на скамейке, опустив голову между колен. Он к тому времени уже довольно давно наблюдал за ней и сразу же заметил неладное по тому, как она резко остановилась посреди улицы и с лица у нее схлынула вся краска. Выглядело это настолько пугающе, что он вынужден был подойти к ней, хотя совершенно не собирался.
— В тот день, когда мы познакомились, у тебя тоже была паническая атака?
Она кивнула.
— Что их вызывает?
— Паника.
Он против воли улыбнулся:
— Ну, надо полагать.
— Они случаются, когда на меня наваливается слишком много всего сразу и меня начинают переполнять всякие чувства. — Она вдруг насторожилась. — А почему ты спрашиваешь?
— Просто интересно.
Она продолжала смотреть на него, нахмурив брови над ярко-голубыми глазами.
— Почему ты так на меня смотришь?
— Я никогда никому не рассказывала о своих панических атаках, — сказала она таким тоном, как будто это признание у нее вырвали насильно. — Теперь ты знаешь о моей слабости.
— Ты так говоришь, как будто не имеешь права на слабости. — Он протянул руку и принялся рассеянно отколупывать с дерева кусочки коры. — У нас у всех они есть.
— И у тебя тоже?
— Ну разумеется.
Знала бы она.
Он продолжал ковырять кору, пока Эмили не накрыла его руку своей и не остановила его:
— Но мне ты о них не расскажешь.
Он сделал глубокий вдох:
— Это не так-то просто.
— Ясно. — Она развернулась и двинулась к берегу. — Ты не хочешь мне говорить.
Он бегом припустил за ней.
— Нет, дело не в том, что я не хочу тебе говорить. Просто… просто это нужно показывать.
Она резко остановилась, так что он чуть не налетел на нее.
— Так покажи.
— Не могу. Сейчас не могу. — Он досадливо взъерошил волосы. — Тебе придется поверить мне в этом.
— Все равно другого выбора у меня нет, верно?