— Ты думал о моих волосах?!
Под ложечкой у него снова защекотало, как тогда, на колесе обозрения. Он не мог позволить себе потерять фокус.
— Да. Нет. То есть я задумался, носишь ли ты их когда-нибудь распущенными.
Она покачала головой:
— Они у меня сейчас как раз на самой дурацкой стадии отращивания.
— Какой длины они были раньше?
— Совсем короткие. Мама всегда стриглась коротко, поэтому и я тоже так стриглась. Но чуть больше года назад я решила немного их отпустить.
— И почему ты не хочешь быть похожей на нее?
— Я всегда хотела быть похожей на нее! Она была замечательным человеком, — с жаром произнесла Эмили, потом снова устремила взгляд на воду. — Просто невозможно постоянно пытаться сравниться с идеалом.
Разговор не клеился. Необходимо было преодолеть неловкость.
— Пойдем прогуляемся, — предложил Вин, поднимаясь.
Они оставили обувь на террасе, босиком спустились по лестнице к озеру и двинулись вдоль берега, не обращая внимания на сырость под ногами. Они практически не разговаривали, но чувства неловкости не возникало. Просто идти рядом, подчиняясь единому ритму, привыкая друг к другу, было достаточно.
Когда они дошли до бухты, Эмили покосилась на грот, где его сестра тогда устраивала вечеринку в честь своего дня рождения. На сей раз там, вдали от толпы и солнечных лучей, сидели в складных шезлонгах две пожилые четы. Не успела Эмили сделать первый шаг, как Вин уже понял, что у нее на уме.
Ни слова не говоря, она повернула в сторону от берега, к опушке. Вин немного помедлил, потом зашагал за ней следом. Эмили прошла мимо пожилых супругов в креслах и направилась к дереву, на котором были вырезаны инициалы ее матери и его дяди. Вин остановился поздороваться со стариками, чтобы немного их успокоить, потому что они смотрели на Эмили со странным выражением. Потом подошел к Эмили и встал рядом.
В последние несколько месяцев в ее жизни творился такой хаос, какого он и представить себе не мог. Вин видел ее горе. Видел, какой одинокой она себя чувствовала наедине с этим горем. Он понимал ее чувства. Кто-кто, а он знал, каково это, когда не можешь о чем-то рассказать окружающим, потому что им не с чем это сравнить. Они просто-напросто тебя не поймут.
— Думаешь, в школе всем ребятам будет известно про мою маму? — в конце концов спросила Эмили, глядя на ствол дерева. — Про ее репутацию здесь?
— Если только родители расскажут им об этом. Думаю, хуже, чем было с моим отцом, уже не будет. Я бы сильно не беспокоился насчет школы. Все не так уж и плохо. — Ему больно было видеть ее в таком состоянии. Нужно было отвлечь ее от печальных мыслей. — Расскажи мне про твою бывшую школу. Ты по ней не скучаешь? Судя по веб-сайту, у вас там было все очень… серьезно.