Он подошел к ней, она затолкала его в шкаф и забралась следом, закрыв за собой дверь. Внутри было довольно тесно. Некоторое время они стояли в непроницаемой темноте, потом Эмили возмутилась:
— Ха! Что-то я не вижу, чтобы ты светился.
— Это потому, что нужен лунный свет, — пояснил Вин терпеливо.
Она фыркнула:
— Да уж, это очень удобно.
— Вообще-то, не слишком.
— Тебе самому-то не смешно?
Вин услышал, как она принялась нашаривать в темноте дверную ручку.
— Погоди, — сказал он и потянулся перехватить ее руку. Его ладонь опустилась на ее бедро, и она внезапно замерла. — Давай встретимся сегодня ночью у эстрады. В полночь. Я тебе покажу.
— Зачем ты это делаешь? — прошептала она. — Это что, какой-то изощренный план?
Вопрос застал его врасплох. Если Эмили понимает, что он ею манипулирует, почему тогда она позволяет ему это делать?
— План?
— Ну, чтобы наказать меня за то, что сделала моя мама.
— Нет, — отрезал он. — Я же тебе говорил, я не виню тебя в том, что она сделала.
— Но ты в точности воспроизводишь обстоятельства той ночи.
— Забавная симметрия, правда?
— Хорошо, — с несчастным видом произнесла она. — Я приду.
Вин с трудом удержался от смеха:
— Поразительный энтузиазм.
— Мне было бы легче, если бы ты так мне не нравился.
— Я тебе нравлюсь?! — Его переполняло ликование и смущение одновременно. Она ничего не ответила. — Сильно? — спросил он тихо, чувствуя, как воздух вокруг начинает потрескивать от напряжения.
— Достаточно, чтобы встретиться с тобой сегодня ночью, хотя я почти уверена, что ты собираешься вовсе не светиться там в темноте.
— Этого не достаточно? — Он почувствовал, как она затаила дыхание, когда поняла, как близко их лица находятся друг к другу. — Мы связаны друг с другом. Неужели ты этого не чувствуешь? С того самого мига, как встретились. Я должен был открыться тебе.
— Мне нужно идти.
Она распахнула дверцу шкафа, и их ослепил солнечный свет. Через миг Эмили уже не было.
Вин нагнал ее, когда она надевала туфли на террасе.
— Только не шастай ночью по лесу. Приходи со стороны улицы.
Она распрямилась и долго смотрела на него. Он протянул было руку, чтобы прикоснуться к ней, как-то ободрить — не только ее, но и себя самого, — но она лишь коротко кивнула и, развернувшись, быстро спустилась по ступеням к озеру.
Вин проводил ее взглядом, потом спрятал руки в карманы и в глубокой задумчивости медленно вернулся в дом.
И остановился как вкопанный на пороге гостиной.
В черном кожаном кресле у дивана сидел, положив ногу на ногу, его отец.
Вин настолько не ожидал его здесь увидеть, что на миг утратил дар речи. Обычно он чувствовал, что отец его ищет.