— У вас очень милый дом, — заметила Эмили.
Та часть дома, которую занимала Стелла, благодаря декораторским усилиям ее матери выглядела уютно и стильно — золотистый деревянный пол, композиции из живых цветов, оригинальные картины на стенах и полосатый диван с шелковой обивкой, на который Стелла никому не разрешала садиться.
— Он не мой. Он принадлежит моей подруге Стелле. Я снимаю квартирку на втором этаже.
Словно почувствовав, что о ней говорят, Стелла закричала из-за двери ванной:
— Сойер, привет! На мне нет ничего, кроме пены! Не хочешь взглянуть?
— Это не Сойер! — крикнула ей в ответ Джулия. — Зачем ты забралась в ванну, если знала, что он должен прийти? Вылезай давай, пока не сморщилась совсем, как черносливина.
Брови Эмили поползли вверх, и Джулия пожала плечами:
— В этом вся Стелла. Не спрашивай. Пойдем, я покажу тебе свою часть дома.
Она двинулась по ступеням, знаком пригласив Эмили за собой.
На лестничной площадке Джулия вынуждена была отступить в узенький коридорчик, чтобы Эмили могла войти, потом протянула мимо нее руку и закрыла дверь.
— Подожди, сейчас только плиту выключу, — бросила она, направляясь в крохотную кухоньку, бывшую спальню.
Там царила атмосфера возбуждения и волшебства. В воздухе до сих пор не развеялись завихрения мельчайших частиц сахара и муки, похожие на хвосты воздушных змеев. А еще в кухне пахло — пахло надеждой. Такие запахи приводят людей домой. Сегодня это был уютный запах распущенного на огне сливочного масла и бодрящий — лимонной цедры.
Окно в кухне было распахнуто настежь — Джулия всегда пекла с открытым окном. Какой смысл закупоривать запах? Призыв должен был достигнуть адресата.
— Что вы печете? — спросила с порога кухни Эмили, пока Джулия возилась с плитой.
— Я экспериментирую с рецептами дома, прежде чем подавать что-то в ресторане. Эти печенья пока что недотягивают до приемлемого уровня. — Джулия подцепила с противня одну штучку. — Видишь? Это мадленки, они должны быть отчетливо выпуклыми с этой стороны. А у меня получаются слишком плоские. Думаю, я недостаточно долго охлаждала масло. — Она взяла Эмили за руку и положила ей на ладонь маленькую бисквитную ракушку. — Французы подают печенье мадлен именно так, волнистой поверхностью вниз, на манер лодочки. А у нас в Америке предпочитают подавать наоборот, ребристой стороной вверх. Вот так. — Она перевернула печенье. — Попробуй.
Эмили откусила кусочек и улыбнулась. Прикрыв рот рукой, она с набитым ртом прошамкала:
— Вы потрясающе готовите.
— Практика, практика и еще раз практика. Я с шестнадцати лет пеку.