Где бы она ни была.
Почти двадцать лет спустя Джулия все еще каждый день посылала своей девочке призыв. И каждый день мысль о том, что где-то на свете растет ее дочь, давала ей силы жить дальше. Она не представляла себе жизни без этого знания.
Жизни, какую все это время вел Сойер.
Теперь она не могла дальше скрывать это от него.
И она еще полагала, что эти полтора года здесь были невыносимыми.
В таком случае следующие шесть месяцев обещали превратиться в настоящий ад.
В дверь негромко постучали. Джулия открыла глаза и с изумлением увидела, что небо успело стать чернично-синим и в нем уже зажглась первая звезда. Она поднялась и подошла к двери комнаты.
— Джулия? — послышался из-за двери голос Стеллы. — Джулия, у тебя все в порядке? Тебя совершенно не слышно. Сойер ушел, если ты этого ждала. — Она помолчала. — Ладно. Если понадоблюсь, я внизу. Вдруг ты захочешь поговорить.
Под ногами Стеллы заскрипели ступени.
Джулия на мгновение уткнулась лбом в дверь, потом вышла в коридор. Перед выходом на лестницу она немного помедлила, потом прошла мимо него в кухню.
На сей раз это будет торт «Колибри», решила она, зажигая в кухне свет. Для него требовались бананы, ананасы, орехи пекан и сливочный сыр для глазури.
Он должен получиться совсем легким, совсем воздушным.
Джулия протянула руку и распахнула окно.
Чтобы запах мог долететь до ее дочери.
Проигрыватель в машине был старомодный.
Руль размерами больше походил на штурвал корабля.
В салоне пахло микстурой от кашля.
И ей это нравилось.
Эмили нравилась эта машина.
Когда механик Вэнса подогнал автомобиль к дому, она немедленно уселась за руль, но потом поняла, что не может придумать никакого места, куда ей хотелось бы поехать. Чем больше она об этом думала, тем меньше ей хотелось куда-то уезжать из Маллаби. Эмили ни за что не призналась бы в этом вслух, но теперь она даже начала находить какое-то странное удовольствие в дурной славе, которую оставила здесь по себе ее мать. В Бостоне Далси задала недостижимую планку, и Эмили считала, что ей никогда не стать такой деятельной, такой неравнодушной, такой самоотверженной. Временами это вызывало у нее обиду и негодование, отчего она лишь корила себя еще сильнее. А теперь оказалось, что даже сама Далси недотягивала до собственных стандартов. Во всяком случае, здесь.
Эмили сидела в машине, пока та не раскалилась на солнце, потом вылезла. Пойти в гости к соседям было нельзя, потому что Джулия куда-то ушла. А домой возвращаться не хотелось, поскольку дедушка Вэнс лег вздремнуть, а новые обои с бабочками в ее комнате действовали ей на нервы. Она готова была поклясться, что время от времени они изменяют положение, а каким образом, она понятия не имела. Эмили принялась бесцельно бродить вокруг дома. Двор так зарос, что с высоты ее роста трудно было разглядеть беседку на краю участка. Просто чудо, что она отделалась всего лишь порезанной пяткой в ту ночь, когда пыталась догнать маллабийский огонь.