Однако он держал крепко, его взгляд был прикован к серебряному браслету с подвесками у нее на запястье.
— Где ты это взяла? — осведомился он.
Эмили наконец выдернула руку и прикрыла браслет ладонью другой руки.
— Он у меня от матери.
Вид у Моргана Коффи был совершенно ошарашенный.
— Мой отец подарил его моей матери, когда они поженились.
Эмили покачала головой. Он определенно ошибался.
— Может, это просто такой же браслет.
— На подвеске в виде луны была надпись: «Твой от темна до светла».
Эмили могла даже не смотреть. Слова почти стерлись с поверхности металла, но их все еще можно было различить. Она почувствовала, как на глазах у нее выступили слезы.
— Простите, пожалуйста, — выдавила она, непослушными пальцами пытаясь снять браслет. Когда она протянула его отцу Вина на ладони, сердце у нее готово было разорваться. — Наверное, она его украла.
После того, что стало ей известно о матери, Эмили готова уже была поверить чему угодно.
На щеках Моргана Коффи заходили желваки.
— Она его не крала. Вин, идем.
Он круто развернулся и, ни слова больше не говоря, удалился.
А браслет так и остался лежать у нее на ладони.
Вин проводил его взглядом, потом сообщил Эмили:
— Как ни странно, все прошло лучше, чем я предполагал.
Она отвернулась и поморгала, чтобы скрыть слезы.
— Не хочу даже знать, что ты предполагал.
Он улыбнулся, подошел к ней, взял браслет, который все еще лежал у нее на ладони, и надел его обратно ей на запястье.
Пальцы у него были теплые, а прикосновение каким-то образом отозвалось во всем ее теле, даже там, где он ее не трогал. И снова Эмили охватило уже знакомое ощущение уюта. Она глубоко вздохнула; слезы высохли. Каким образом ему это удается? Почему в его присутствии ей так не по себе и одновременно так хорошо?
Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. Его пальцы все еще касались ее запястья, и Эмили задрожала от напряжения, пытаясь не сдвинуться с места.
— Увидимся на фестивале в эти выходные?
Джулия уже спрашивала ее про фестиваль, но пока Эмили не дала ей никакого ответа. Теперь ответ у нее был.
— Да.
— Друзья? — спросил Вин, и этот вопрос прозвучал так, будто он подбивал ее на какую-то рискованную затею.
Она вдруг почувствовала себя очень смелой, потому что стоит здесь и разговаривает с ним. Она никогда не чувствовала себя смелой. Никогда еще у нее не было возможности сделать свой, полностью самостоятельный выбор.
— Друзья. — Она кивнула.
В тот день, возвращаясь с работы, Сойер свернул с улицы на подъездную дорожку к дому и увидел, что на крыльце сидит Джулия с белой коробкой для торта на коленях. Он и не подозревал, что она знает, где он живет. Значит, он все-таки не совсем ей безразличен. Впрочем, не исключено, что он принимает желаемое за действительное. Такое случалось с ним нередко, когда дело касалось Джулии. Зато ее появление объясняло черный пикап, который он заметил у обочины в паре кварталов от дома. Проезжая мимо, он подумал, что он очень похож на машину Джулии, хотя понятия не имел, почему она решила запарковаться так далеко. Может, не хотела, чтобы окружающие были в курсе, что они общаются.