— Чего орешь? — раздался еще один мужской сиплый голос. Не менее неприятный, чем у первого.
— Мелкую дрянь ищу!
— Так ищи молча. Чего орать под окном!
— У нее кошель пояс оттягивал!
Второй не спешил отвечать, будто раздумывал. Потом произнес:
— Опиши!
— Да из деревни! Мелкая, рыжая, конопатая. Платье темное…
Происходящее казалось дурным сном. Чтобы ничем не выдать себя, я дышала мелкими частыми вздохами через нос. От напряжения ныло тело, но я стиснула зубы и не шевелилась.
— Иди туда, я с Еглем и ребятами тоже пройдусь. Где-нибудь нагоним. И помни: за обман зубы выбью!
Когда они разошлись, я еще долго боялась пошевелиться. После такого страшно высовываться, но и стоять здесь, в то время как Дирк ждет меня, невыносимо!
Разрыдалась бы, да на грудь давит стена каменная, поэтому слезы беззвучно потекли по щекам. А я хватала ртом воздух и боролась с собой, чтобы сдержать всхлипы.
Не знаю, сколько времени прошло. Оно будто застыло. Только сумерки сменились глубоким вечером, и я впервые увидела ночной город после ярмарки.
Пьяные компании шатались улице, распевая похабные песни и цепляясь к прохожим. Слышала шум драки с глухими ударами и крики ограбленной женщины. Брань недовольной жены на проигравшегося пройдохам мужа…
Прежде я жила в тихой деревушке, где все знают друг друга и в любом худом случае могут постучаться и попросить помощи. А тут…
Мой привычный мир перевернулся. За вечер я повзрослела, и теперь знаю гораздо больше, чем знала утром…
Обо всем этом я размышляла, забившись в щель, как крыса. Думала о том, каково Дирку и его отцу. Но еще теплилась надежда, что они будут ждать меня, и к утру я смогу добраться до них. Повинюсь, попрошу прощения, и, возможно, все вернется на круги своя. Однако Ботвифуль не спешил засыпать.
Тело настолько онемело, что я не чувствовала ног. И все же не смела выползти из щели, потому что то и дело по переулку беззвучно скользили тени.
Никогда прежде мне не было так страшно. Да знала бы, что того мерзавца привлек кошель — швырнула в него и убежала, а папа бы возместил Дирку расходы…
Я хотела есть, по нужде, вдохнуть полной грудью, но боялась высунуться. Возможно, ранним утром осмелилась бы выбраться и прибежать к ярмарке, если бы не новая беда: меня учуяла собака! Раздраженный пес начал истошно лаять и пробираться через куст.
— Фу! — рявкнул ее хозяин, и в ужасе я начала протискиваться глубже в расщелину. Ведь если он заглянет — увидит меня, и сюда сбегутся жители округи.
Собака залаяла еще настойчивее, однако мужчина свистом позвал пса к себе. И тот, хоть и нехотя, отошел. Но я к тому времени забралась далеко и оказалась в ловушке. Дернулась назад, но не тут-то было. Каменные тиски держали намертво.