— И это все, что вам удалось узнать?
Из трубки еще какое-то время доносилось неясное бормотание, затем Бликер коротко ответил и попрощался.
— Итак, — он с довольным видом повернулся к Гриф-фу, — вот вам еще информация к размышлению: Кэттей, оказывается, покончил с собой.
— Что сделал? — не понял Грифф.
— Покончил с собой. Официального сообщения пока не делали, поскольку еще не получен полностью отчет о проведенном анализе внутренних органов. Но уже известно, что в его организме обнаружили такое количество яда, которого вполне хватило бы, чтобы двадцать раз отравиться. Более того, ориентируясь на природу и качество принятой отравы, все врачи, проводившие вскрытие, сошлись в одном: нет никаких сомнений, что яд был принят добровольно. Другими словами, его никак не могли бы подмешать в пищу и вообще дать ему без его ведома.
Грифф задумчиво покачал головой.
— Нет, не верю, — сказал он. — Не мог Кэттей совершить самоубийство, это просто невозможно. Его самоубийство просто никак не увязывается с тем, что нам известно.
Бликер, казалось, потерял терпение.
— Но послушайте, — воскликнул он, — ведь все врачи единодушно сошлись в этом пункте. Это даже не могло быть несчастным случаем, так называемым случайным отравлением. И если бы яд попал случайно или его подсыпали в пищу, он тут же бы это почувствовал.
И снова Грифф одним движением руки как будто уничтожил все то, что только что, горячась, доказывал ему Бликер.
— Все эти так называемые зацепки, — сказал он, — не имеют практически никакого значения. Для нас важны только те факты, которые я называю «живыми», — факты, которые объясняют мотивы и возможности совершения преступления, объясняют, почему неизбежен конфликт между двумя людьми. Те факты, о которых вы только что говорили и которые в детективных романах часто называют ключом к тайне, и близко таковыми не являются; на самом деле это просто обстоятельства, а обстоятельства могут быть истолкованы и так и эдак — кому как заблагорассудится. Давайте возьмем, к примеру, обычную статистику: как те же самые цифры могут быть использованы в споре как аргументы и одной и другой стороной.
— Но вы подумайте, если Кэттею казалось, что его репутация и вся его жизнь вот-вот пойдут прахом, если он не знал о том, что его жена и адвокат решили сделать все возможное, чтобы добиться соглашения с газетой, разве не логично будет в этом случае предположить, что он впал в глубокую депрессию и решил уйти из жизни?
— Говорю же вам, — медленно произнес Грифф. — Не совершал он самоубийства. Не в том он был положении, когда человек может покончить с собой. Причин серьезных у него для этого не было, понимаете? Более того, если бы уж он действительно решил покончить с собой, то вряд ли бы выбрал этот способ. Он…