Бой давно уже закончился, но в помутнённом сознании Егора Кузьмина, командира второй стрелковой роты, всё ещё звучал нескончаемый гул артиллерийской стрельбы и гусеничный лязг прорвавшихся вражеских танков. Егор открыл глаза. Голубое июльское небо, как кистью на картине, было измазано чёрными и синими полосами гари и дыма.
Лейтенант встал. Чисто автоматически стряхнул с себя пыль и стал пристально вглядываться в окружающее пространство, именуемое полем боя. Насторожённость оказалась не лишней, так как справа, метрах в пятидесяти от него, из горящего бронетранспортёра, минуту назад подорвавшегося на мине, как очумелые выскакивали немецкие солдаты и разбегались в разные стороны, стараясь погасить горящую одежду.
– Ах мать вашу! Не нравится наша поджарка? Ничего, привыкнете.
И отчаянно сплюнув, Егор начал быстро озираться вокруг себя, отыскивая нечто вроде автомата или гранаты. Не найдя ни того ни другого, красноармеец поднял с земли винтовку, лежащую рядом с убитым бойцом из его роты, и стал прицельно вести огонь по разбегающимся фашистам. Вражеские пехотинцы, увидев стреляющего в них противника, быстро залегли и ответили встречным огнём из автоматов. Егор продолжал стоять, ловя в прорезь прицела своей трёхлинейки залёгшего неприятеля. Пули с пронзительным визгом веером проносились возле него.
– Врёшь – не возьмёшь, я заговорённый. Зато мне сподручней бить вас стоя. Гады!
И действительно – то ли немцы никак не могли прийти в себя после контузии, то ли в самом деле Егор был заговорённым, но ни одна пуля в него, к счастью, так и не попала. Зато он хладнокровно и прицельно уничтожал врага одного за другим. Да таким образом, что оставшиеся в живых фашисты, не выдержав этого психологического поединка, не сговариваясь, соскочили с мест и опрометью драпанули на свои позиции. И очень кстати, потому что в обойме трёхлинейки уже закончились патроны.
– Чистоплюи вонючие, не хочется подыхать? Вы думали, вас тут мёдом будут потчевать?
И Егор выругался со всем славянским многообразием и прямотой.
Немного успокоившись после этого скоротечного боя, лейтенант начал отыскивать солдат, своих боевых товарищей, среди перепаханных окопов и груды искорёженного металла.
На позиции, где его подразделение держало оборону, как в кошмарном сне, остановилось жуткое мгновение прошедшего боя.
Словно в художественной панораме, застыли солдаты в неестественных позах, где их застала смерть. Только здесь были не макеты, как в панораме, а люди, несколько минут назад ещё дышавшие и жившие.