Словно спохватившись, Стелла выключила свет и подошла к Полу.
Она присела на подлокотник его кресла, ее пальцы ласково зарылись в его волосы. Она кокетливо покачивала ножкой, которая то и дело высовывалась из дымчатого шелка.
— Пол, — промурлыкала она, — у меня такое ощущение, будто я знаю вас всю жизнь.
— В таком случае, — предложил он, — можете мне довериться.
Женщина вздохнула, перестала гладить его волосы, слегка коснулась его щеки и наконец положила руки ему на плечи.
— Пол, — попросила Стелла, — не смотрите на меня, пока я буду рассказывать. Я этого не вынесу. Просто сидите и слушайте.
— Я — весь внимание. — Он. изобразил готовность.
— Вы когда-нибудь слыхали о человеке по имени Сильвер Досон?
— Нет, — ответил Пол Прай. — А кто такой этот разбойник Сильвер?
— Изверг, которого еще не повесили, — сказала она с ненавистью.
— Неплохое определение, заставляет работать мое воображение, — подвел итог Пол Прай.
— У него письма, — сообщила Стелла.
— Какие письма? — поинтересовался Пол.
— Мои письма к человеку, который предал мое доверие.
— Неужели? — изумился Пол Прай.
— Видите ли, — замявшись, сказала она, — тогда я была замужем…
— А сейчас? — Пол Прай проявил неподдельный интерес.
— Нет, мой муж умер, — с грустью проговорила Стелла.
Пол промолчал в ожидании дальнейших признаний.
— Но оставил особое завещание, — продолжала Стелла. — В нем имеется оговорка, что, если меня уличат в неверности мужу, наследство отойдет благотворительной организации.
— Понимаю, — протянул Пол Прай. — А эти письма могут осложнить ваше положение.
— Письма, — поправила она, — приведут меня к краху.
— В таком случае вам не следовало их писать, — назидательно заявил Пол.
Стелла ладонями приподняла его голову и заглянула ему прямо в глаза.
— Признайтесь, неужели вы никогда не делали того, чего не следовало бы делать?
Пол Прай рассмеялся и похлопал ее по руке.
— И, — сказала Стелла многозначительно, — я и дальше намереваюсь совершать поступки, которые не следовало бы совершать. Это так весело! И в то же время я не хочу лишиться наследства из-за невинного любовного приключения.
— Невинного? — недоверчиво переспросил Пол. — Ну, тогда ведь и письма не такие уж порочные, — заключил он.
— Письма, — Стелла лукаво улыбнулась, — могут быть неправильно истолкованы. Вы же понимаете, мне всегда приходилось ограничивать и подавлять себя. Еще со времен девичества. Я выросла в семье со старомодными взглядами и оказалась жертвой пуританского воспитания. В результате, когда я стала писать, все мои подавляемые желания выплеснулись на странички этих писем.