— Нет ее, видать точно в лес подалась, но ничего, к обеду вернется, — подходя к нам, осветила итоги поиска Наташа.
— А тухлая вода у вас есть?
— А это тебе еще зачем? — насторожились чета Кузьмича с Наташей в один голос.
— Не знаю, как объяснить… Вроде как после лечения я болячками вашими нахватался, нужно искупаться, чтобы все с меня сошло. Нужна несвежая, старая вода, а потом родниковая, — попытался объяснить на более доступном для них уровне.
— Так ты это вон, пойдем. Светка бочки ставит, чтобы с крыши вода в них наливалась, а то в ее колодце воды нет. Тяжело таскать от соседей для полива, — сориентировалась Наташа.
Мы стали обходить дом, заглядывая в расставленные с разных сторон бочки. В первых двух воды почти не оказалось. Так, лишь ноги намочить, а вот в третьей высокой бочке было больше половины. Вода оказалась именно такой, какой я себе ее представлял. Лишь заглянул в нее и в нос кинулся запах истинного болота. Попавшие в бочку листики-листочки вперемешку со старой водой давали запах тухлой кислятины. То, что для человека во вред, стало раем для личинок комара. Они прямо кишели в воде.
— Мне нужно обмыться в этой воде, а потом в родниковой, — оповестил я о плане необходимых действий.
— Наташка, че стоишь?! Тимофею раздеваться нужно, — намекнул Кузьмич жене, чтобы она нас оставила.
Раздевшись до трусов, я стал залезать в бочку. Оставшийся со мной, Кузьмич смотрел на это действо, как на какой-то чудодейственный магический ритуал, ловя каждое движение, будто бы сейчас что-то произойдет, и из бочки воробышек выпорхнет. Благо он только не крестился. Я же, погрузившись в воду, ждал от перстня каких-нибудь оповещений, но ничего не происходило. Тот молчал, как вкопанный.
Воды оказалось чуть выше пояса. Решив, что может быть, нужно ее побольше, я принялся размещаться в скученном пространстве бочки сидя. В тухлой воде находиться было неприятно, но здесь, как говориться — надо, ничего не поделаешь, предстояло терпеть.
Вода достигла шейки и ничего. Снова никаких оповещений. Смотря на все это действие, Кузьмич переживал.
— Ну, че?
— Да пока не знаю…
— Наверное нужно с головой окунуться, — предложил он с азартом и выпучил глаза.
— А это мысль!
Еще больше скрючившись, я с силой зажмурился. Залезть в протухшую воду было вполне допустимо, но когда нужно еще и с головой, то хуже не придумаешь. Хотя нет, хуже можно придумать, но я не стал эту противную мысль в себе развивать.
Я вынырнул и, торопливо вытерев руками лицо, открыл глаза.
Да! Это случилось!
От моих рук стала исходить бирюзовая дымка. Вскочив в бочке во весь рост, я стал с удивлением смотреть, как эта дымка исходит от всего тела. Словно часть меня, покидая тело, и растворяясь с воздухом, тут же исчезала. Как сразу понял, вооруженный перстнем, дымку видел только я, а для Кузьмича эти чудеса остались за пределами зрительных возможностей. Тот хоть и не видел ничего сверхъестественного, но по моей реакции понял, что желаемое уже произошло.