Мегрэ не ответил. Он был мрачен. По-видимому, его что-то тревожило.
— Итак, следователь, наверное, выдал тебе незаполненный ордер на арест?
— Да… Но он посоветовал мне быть очень осторожным: в маленьком городке могут быть всякие настроения. Он просил, чтобы я позвонил ему прежде, чем действовать решительно.
— А что ты собираешься делать?
— Я уже позвонил в уголовную полицию в Брюсселе, чтобы речника арестовали, когда он сойдет с поезда. Мне придется просить вас отдать мне молоток.
К большому удивлению нескольких посетителей кафе, комиссар вытащил молоток из кармана и положил его на стол.
— Это все?
— Надо, чтобы вы предъявили его. Ведь это вы его нашли.
— Да нет! Мы скажем всем, что это ты нашел молоток.
Глаза Машера заблестели от радости.
— Благодарю вас. Это очень ценно для моего продвижения по службе.
— Я накрыл на двоих, возле печки! — объявил хозяин.
— Спасибо!.. Я пойду спать!.. Не хочется есть…
И Мегрэ поднялся к себе в номер, пожав руку своему коллеге.
Должно быть, он простудился. Два дня расхаживал в промокшей одежде — ведь он не захватил с собой запасного костюма.
Он лег спать измученный. Добрые полчаса его одолевали неясные картины, проплывшие перед глазами в утомительном ритме.
Правда, в воскресенье утром Мегрэ первым был на ногах. В кафе он застал только гарсона, который включил кофейную машину и наполнял ее верхнюю часть молотым кофе.
Город еще спал. Заря только что сменила ночь, и еще горели фонари. А на реке слышно было, как люди на баржах перекликаются, бросают друг другу швартовы; подошел буксир и стал во главе вереницы баржей. Новый караван судов отправлялся в Бельгию и Голландию.
Дождя не было, но изморось капельками падала на плечи.
Где-то звонили колокола. В доме фламандцев загорелся огонь. Отворилась дверь. Мадам Питере тщательно закрыла ее и ушла торопливыми шагами, держа в руках молитвенник в суконном футляре.
Мегрэ все утро провел на улице, по временам только заходя в кафе, чтобы пропустить рюмку спиртного и согреться. Осведомленные люди предсказывали, что грянет мороз и что для районов, залитых половодьем, это будет катастрофой.
В половине восьмого мадам Питере, вернувшись с обедни, открыла ставни в лавке и зажгла плиту на кухне.
Только около девяти часов на пороге на секунду показался Жозеф, без воротничка, еще неумытый, с растрепанными волосами.
В 10 часов он пошел к обедне вместе с Анной, на которой было новое платье из бежевого сукна.
В кафе речников еще не было известно, согласится ли владелец буксира, прибытия которого ожидали, отправиться в тот же день с караваном судов, и потому хозяева баржей все время сидели там и только порой выходили посмотреть на реку вверх по течению.