Скайуокер бился в конвульсиях, и Сила ревела вокруг него, заставляя землю дрожать. Рекс отчаянно тряс Энакина за плечи, а потом парень обмяк, уставясь в звездное небо, и слезы катились по его белому, как снег, лицу.
– Он ушел, Рекс… – тихий шепот казался ревом.
– Кто, генерал? – осторожно поинтересовался клон.
– Люк.
Следующая неделя стала настоящим кошмаром. Осунувшийся и почерневший от горя Скайуокер пахал, как проклятый, вырывая победы зубами и когтями.
Спешно примчавшийся Кеноби утешал ученика как мог, хотя сам был не в лучшем состоянии. Судьба отряда, пропавшего на Раттатаке, оставалась неизвестной. А на шестой день измученный кошмарами Энакин проснулся от того, что напевает старую рабскую колыбельную.
* * *
Рекс внимательно наблюдал, как его генерал напевает хриплым голосом, слегка покачиваясь, сидя на коленях.
– Звезды светят на тебя… Звезды светят на тебя… Тучи обнимают…
– По-моему, он сходит с ума, – прошептал Пятерка, тревожно переглядываясь со спешно примчавшимся Киксом. Рекс гневно уставился на наглого собрата, но устроить полноценный разнос ему помешал неожиданно откашлявшийся Энакин.
– Я схожу с ума.
– Вот! Я же говорил! – Пятерка дернулся под нехорошими взглядами товарищей. – Видите, генерал сам…
– Эта песня… – потерянно прошептал Скайуокер, потирая лицо. – Ее мама пела… На Татуине.
Подошедший Оби-Ван молча обнял разваливающегося на части ученика, закутывая в свою робу, как в детстве. Энакин уткнулся лбом в плечо мужчины, пряча лицо. Клоны отводили взгляды в сторону – смотреть на это было невыносимо. В тот день Скайуокер особенно зверствовал, уничтожая противника, а на утро поднял весь лагерь на ноги диким воплем:
– Он жив!
* * *
Найра осторожно подтянул сломанную ногу, пытаясь устроить ее поудобнее. Получалось плохо. Раздробленная кость ныла, голень опухла и посинела, и то, что твилек висел прикованным за руки толстыми цепями так, что мог опираться только на пальцы ног, делу никак не помогало. Мужчина сглотнул, упираясь подбородком в грудь, тяжело дыша. В голове мутилось, его трясло. Прошло больше шести дней с тех пор, как их поймала Вентресс. Тяжелое сипение вырвало Найру из мрачных воспоминаний, твилек поднял глаза, рассматривая прикованного к противоположной стене Люка, и тут же отвел взгляд.
Несмотря на свое положение, Найра считал, что ему повезло. А вот Скайуокеру… Нет.
Вентресс приковала парня к тяжеленной металлической раме шипованными кандалами, пробившими остриями руки и ноги. Раны опухли и воспалились, и только железное здоровье Люка, подкрепленное Силой, спасало его от гангрены и прочих ужасов, вытекающих из этого положения. Впрочем, это можно было бы пережить, так же, как и обезвоживание, голод, холод и боль. В конце концов, и Найра и Люк знали, как работать с сознанием и подстегивать себя Силой.