— Чёрт! Сваливаем отсюда!
А затем эти слюнтяи умчались по тёмному переулку.
— Слабаки! — крикнул Дио им вслед, садясь. Голова закружилась, и он перестал двигаться на какое-то время.
— Вот гадство! Чувствую себя как дерьмо!
— Отлично, потому что выглядишь ты также, — прокомментировал женский голос.
Дионис оглянулся и обнаружил стоящую всего в нескольких футах от него Геру. Она была одета как смертная — если быть точным, то в обтягивающие кожаные штаны и бюстье — вместо обычной струящейся туники.
— Наслаждаешься видом? — пробурчал он.
— Сказать правду — да. При виде твоего избитого лица у меня здесь что-то пробуждается. — Она прижала ладонь к к солнечному сплетению и сладенько улыбнулась.
— Я так понимаю не сострадание.
Гера совершенно небожественно фыркнула:
— Не смеши меня. Нам надо поговорить.
— С каких пор нам есть о чём разговаривать?
— Со вчерашнего дня. — Он поджала губы. — Я видела, что ты сделал прошлой ночью.
Гнев мгновенно разгорелся в нём. Он поднял голову, прищурившись:
— Разве боги только недавно не пришли к соглашению держаться подальше от спален друг друга, если только это не касается их лично?
Мысль о том, что Гера наблюдала за их с Ариадной интимной близостью, жгла. То, что произошло между ними, — было чем-то личным, ценным и дорогим, он не хотел делиться этим ни с кем. Чёрт, ну как он умудрился так облажаться с Ариадной? Он должен всё исправить, пока не стало ещё хуже.
Гера как будто была увлечена разглядыванием собственного маникюра.
— Ах это. Да, мой гулящий муженёк выдал такое распоряжение. Но ко мне это, конечно же, не относится. И кроме того, данный случай как раз касается меня лично.
Дио пытался встать, но, к его удивлению, не смог. Словно кто-то упирался ему в грудь, удерживая на месте. Какого хрена? Он гневно уставился на Геру. Что эта стерва задумала?
— И не утруждайся подниматься. Боюсь, эти двое избили тебя до полусмерти, и ты слишком слаб.
— Я надрал им задницы! — запротестовал Дио. — Я в полном порядке.
— Ты, может, и в порядке, а о чувствах Ариадны ты подумал? Я и сейчас слышу, как она плачет.
Внутри всё сжалось в агонии, и он знал, что это не из-за повреждений, нанесённых в драке, боль не была физической. Его ранило знание о том, что Ариадна плачет.
— Это не твоё дело, Гера, так что держись подальше!
— Не могу. У меня, как у богини, есть обязанности. И одна из них — убедиться, что ни один смертный не страдает от жестокости богов.
— Я не был жесток с ней. Я только…
— Хватит перебивать меня! Совсем как твой отец! Не можешь заткнуться, когда надо просто выслушать!