— Ты с таким удовольствием ешь овощи, — сказала я. — Ты любишь овощи?
Она покачала головой в ответ и вернулась к еде.
— Тогда почему ты их ешь? Я имею в виду, это удивительно, что ты их ешь, хотя овощи и полезны пока ты растешь, чтобы из маленькой девочки превратиться в красивую молодую женщину, но это необычно для ребенка так спокойно их есть.
Она достала блокнот из маленькой розовой сумочки, висевшей у нее на шее, и начала что-то писать:
Он
Я пребывала в замешательстве.
— Что ты имеешь в виду?
Она не ответила. Просто продолжала есть, медленно потягивая из стакана свежевыжатый апельсиновый сок. Ее плечи, однако, не могли скрыть напряжения от слова, которое она написала.
Этот «Он» беспокоил ее, кем бы он ни был. Хорошо это было или плохо мне следовало узнать.
— Кто он? — Спросила я, но она не ответила. Она даже не удостоила меня взглядом. Поэтому я придвинула к себе ее блокнот и написала свой вопрос.
Кто он?
Она взглянула на лист, потом на меня и без всякого выражения вернулась к еде.
Мне показалось в этот момент, что я разговариваю со взрослой женщиной, которая, похоже, лучше меня контролирует свои эмоции.
Ее внезапный переход от взволнованного ребенка, который улыбался мне всего несколько минут назад, к холодно-отчужденному существу глубоко меня взволновал. Я решила, что ей нужно больше времени, чтобы узнать и привыкнуть ко мне, поэтому выбрала более нейтральную тему.
— У нас есть свободный час после обеда. Чем бы ты хотела заняться?
Тут она ожила и что-то написала в блокноте.
Рыжие волосы. Как у тебя.
И ее глаза умоляли меня, чтобы я разрешила ей покрасить волосы в рыжий цвет.
Я инстинктивно почувствовала, что она пытается мной манипулировать. Дети — мастера манипуляций. Было очевидно, что она уже просила какого-то взрослого и получила отказ, поэтому решила попытать счастья со мной. В другой ситуации я даже не стала бы рассматривать этот вопрос — покрасить волосы ребенку, но я также понимала, что это будет связующим упражнением для нас двоих. Мне нужно было, чтобы она доверяла мне и позволила приблизиться к ней. Я решила хорошенько все обдумать.
— Ладно, я подумаю, что можно сделать.
Свет в ее глазах погас, как будто она знала, что я посоветуюсь с другими взрослыми, и скорее всего они не разрешат, но она все равно кивнула.
После обеда я отвела Юлию в комнату отдыха, где мы начали играть в крестики-нолики. Я думала, что мне придется ей незаметно подыграть, чтобы она выиграла, Юлия оказалась немного чемпионом в этой игре. Для шестилетнего ребенка у нее оказалась природная склонность к пространственной соразмерности, и она выигрывала или половину времени делала ходы, где была ничья.