— Очень жаль это слышать.
Он рассеянно кивнул, но его пальцы так крепко сжали ножку бокала, что она чуть не треснула.
Я видела, что он не хочет продолжать эту тему, но мне нужно было больше узнать, чтобы понять, что происходит с Юлией.
— Как она восприняла их смерть? Поняла, что они ушли навсегда?
Он вздохнул.
— Она ни разу не спросила ни об одном из них с того момента, как я сообщил ей об их кончине. Она еще ребенок, но иногда мне кажется, что она слишком взрослая.
Я кивнула в знак согласия.
— Я тоже это заметила, когда была с ней сегодня. Она выбирает вопросы, на которые хочет получить ответы.
— Она не всегда была такой. Когда-то мы с ней были очень близки. Она обычно ждала, когда я приеду к ним домой и возьму ее покататься на своей машине. Я открывал люк, она вставала на сиденье. Ей это нравилось.
— Она больше так не делает? — Спросил я.
— Нет. Сейчас ее интересует только уединенная жизнь. Читать, рисовать, играть в свои игры.
— Понятно. Ее родители умерли год назад, но Юлия перестала разговаривать полгода назад?
Он нахмурился.
— Да. Это случилось, когда я был в командировке четыре дня. Когда я уезжал, она говорила нормально, но к тому времени, когда я вернулся, она совсем перестала говорить.
— Что-то случилось, пока вас не было?
Он покачал головой.
— По словам моих сотрудников, нет. Они утверждают, и я им верю, что ничего экстраординарного не произошло, пока меня не было. Юлия просто проснулась однажды утром и то ли потеряла дар речи, то ли решила по какой-то причине больше не говорить. Сначала я думал, что она играет, но время шло.…
— И это не связано с ее физиологией?
— Это первое, что я проверил. Все необходимые анализы сделаны. Со слухом и речью все нормально. Ее психолог назвал это отсроченной травмой, и если бы она не была лучшей в своей профессии, я заподозрил бы, что она придумала этот диагноз на лету.
Он помолчал, на лбу у него залегли морщины.
— Я думаю, что этот диагноз имел бы смысл, если бы у Юлии не было периода скорби. Но это не так. Она плакала, и ей потребовалось много месяцев, чтобы выбраться из своей скорлупы, но она это сделала. Ей день ото дня становилось лучше, она почти уже свыклась с их смертью и вдруг, бум, она замолчала. Я пробовал ее соблазнить чем угодно, включая поездку в Диснейленд, но ничего, что я предлагал, на нее не действует. Она отказывается участвовать. Иногда у меня создается впечатление, что она чего-то ждет.
— Ее родители... это был несчастный случай?
И снова его лицо превратилось в жесткую маску.
— Не думаю, что это имеет значение. Разговор об этом только причинит ей еще больше боли.