Кучер быстро очухался от такого облома:
- Прошу прощения, мастер Хишша, это я для ребят, хотел поддержать, поразвлечь. Скучно же здесь.
- Кому будет скучно, переведу в стойла,- подытожил Хишша и повернул вслед за удаляющимся белым пятном, висящим между двумя "шкафами" муров.
Можно было разобрать что-то, тянувшееся тонким голоском:
- Не надо, прошу вас, пожалуйста.
В стойлах уже наполнились страхом глаза узников, и холодный липкий пот покрыл тела обречённых. Они услышали отчаянные крики ужаса первой жертвы, привязываемой дюжими мурами к стальному, холодному операционному столу.
Один из охранников Хишши принёс в дымящейся от сухого льда, квадратной алюминиевой переноске четыре термоса для органов первого "пациента" и встал в дверях в ожидании получения "заказа". Хишша решил проконтролировать первую операцию, но входить не стал. Остановился и присел на лавочку под светящимся окном.
Со стороны площади подтягивались бывшие зрители и Кучер с ними: всего человек тридцать. Почти половина оставшегося населения стаба. Директор начал раздавать какие-то указания. Двое пошли в стойла готовить второго "пациента". Одного заслал к авторефрижератору внешников за новыми термосами. В общем, начал работать.
В зале, покрытом белой кафельной плиткой, было очень светло; лампы горели ярко. Их свет даже немного грел кожу. Из медикаментов здесь была бутыль с жёлтым, прозрачным содержимым, о наркозе здесь не знали. Зато шприц с Акуновской наркотой-стимулятором был опущен прямо в жидкость. Инструмент уже ждал на отдельной каталке; он больше напоминал орудия пыток, а не хирургии. Большие, длинные и тонкие обоюдоострые клинки, громадные ножницы и пилы, разнокалиберные расширители и зажимы, и так далее. Один набор на всех, сепсиса и болезней в Улье всё равно нет.
Ассистент понадёжнее фиксировал тело, чтоб не дёрнулось в ответственный момент, и рука мясника не повредила ценный товар. Руки маньяка трепетали от предвкушения процедуры. Поочерёдно подтягивали кожаные ремешки, добавляли новые, если чувствовалась слабина или ход суставов.
Квопа всё не шла.
- Куда она провалилась!
Все было уже готово и проверено по несколько раз. Один из "сантитаров" выбежал в сумерки улицы.
Нечастная, привязанная Стекловата, с залитым слезами лицом, разлепила распухшие, растрескавшиеся губы и взмолилась:
- Ребята! Отпустите меня! Пожалуйста! Я же хорошая, я буду еще лучше. Не надо, я буду делать...
- Заткнись! - оборвал её ассистент и начал что-то искать глазами. Вот! На глаза ему попался лежащий на пыльном подоконнике, специально заготовленный, искусанный старый кляп.