Молодой колдун явно сдерживался в выражениях, но на лицах мастеров я читал ничем не скрываемое неодобрение: даже всегда приветливая мастер Сандра хмурилась, кусая губы. Мне стало совестно: сорвал обряд, причинил боль участвовавшим в нём колдунам, и в результате так и остался… на первом кругу. Всё не как у людей!
– Это моя вина, – всё ещё жмурясь, прошептала Деметра. – Я не предупредила… Сибранд, – позвала дочь Сильнейшего, не открывая глаз, – ты можешь колдовать, не снимая символа своей веры, но когда над тобой проводится обряд высшей степени магии… он мешает. И очень сильно, – добавила Деметра, оборачиваясь наконец ко мне.
Должно быть, от непомерных усилий сосуды в глазах лопнули, так что выглядела госпожа Иннара так, будто провела в слезах не одну ночь. Теперь она как никогда напоминала ту, которая тащила меня из реки – самую прекрасную в мире женщину с добрым, нежным, но отчего-то заплаканным лицом…
Бездумно, как во сне, я поднял руку – и только когда мои пальцы коснулись бледной кожи изумлённой бруттки, очнулся. Неловко убрал упавшую ей на глаза прядь волос и выдавил:
– Прости, госпожа.
Шагнул назад, не отрывая глаз от вспыхнувшей колдуньи, и молча потянул шнуровку рубахи, доставая из-под плотной ткани крепкую цепь со священным символом. Прости и ты, Великий Дух! Видишь – не ради выгоды тебя предаю, не ради алчной жажды превосходства… глотну тёмной энергии ещё немного, чтобы бить врага его же оружием…
Поднявшей голову совести наступил каблуком на самую макушку, зарывая её носом поглубже в землю. Поздно сомневаться! Стянул с шеи цепочку, сжал в кулаке священный знак, скрывая от чужих глаз. Презрительные взгляды альдов спиной чувствовал; напряжение в рядах адептов – тоже.
– Брось, – каркнул мастер Турраллис, кривясь, как при виде гадины. – Пока он в твоей руке, это всё ещё мешает!
Деметра неуверенно глянула по сторонам: адепты находились за магическим барьером, а среди альдов, находившихся внутри – мастера приветствовали их, как почётных гостей – не нашлось никого, кто бы согласился приглядеть за святым символом на время обряда.
– Да на землю положи, – посоветовал Люсьен, поднимая уроненный посох. – Делов-то.
На землю? Даже если я поступился собственной верой, это не значит, что я потерял последнее к ней уважение! Злость плеснула краску в лицо, застелила взор багровой пеленой. Не сдерживаемая более священным символом колдовская сила поднялась изнутри, наполняя тело знакомым и ненавистным зудом. Будто тысячи пчёл забрались под кожу, и вот-вот выпустят свои жала…
Не глядя, отвёл свободную руку в сторону, выплюнул сквозь зубы заклинание земли, проворачивая кисть. Почувствовал, как стихия наполняет ладонь – ещё незримая, но уже покорная – и медленно потянул её вверх, призывая подняться вслед за движением. И мёрзлая, припорошенная первым снегом каменистая земля подчинилась. Дрогнула под ногами, вздымаясь вверх столбом, и со стоном вытянулась в приземистый холм – мне почти по пояс. Стараясь не смотреть по сторонам, осторожно повесил цепь на каменный осколок, подвесив символ в воздухе, и отошёл подальше, чтобы не задел его магический поток колдовского обряда.