Метель постепенно стихала. Недолго держалась непогода в переменчивом сикирийском климате – небось уже завтра растают сугробы, превращая дороги в непроходимое месиво из снега и грязи.
Мы продолжали путь. Ночь нас не остановила – колдовские светлячки Деметры освещали дорогу на несколько шагов вперёд. Мы проехали одно за другим несколько мелких поселений, не задерживаясь ни на минуту: в тёмное время суток моя светящаяся кожа привлекла бы слишком пристальное внимание. Я не возражал против долгого пути, но кони уже хрипели от усталости, а госпожа Иннара то и дело проваливалась в короткий сон – гасли путеводные огоньки, и колдунья едва не зарывалась носом в гриву своего коня.
– Море, – выдохнула Деметра, когда горизонт заблестел серебристым покрывалом. – Скоро…
Я молчал, из последних сил сдерживая себя. Эмоции, чувства, желания, ощущения – всё обострилось до болезненной грани, вот-вот грозя накрыть пылающий разум калёным железом.
До хижины-зимовки мы добрались к рассвету. Лошади шарахались от меня, кося испуганными глазами на оранжевые блики огня, то и дело прорывавшиеся из-под кожи, и госпожа Иннара привязала животных сама, пока я спускался к разрушенному причалу. Люди на широких дорогах ещё не появились, хотя невдалеке уже виднелись пригородные поселения, за которыми и начинался такой долгожданный Ош.
– Есть хочешь?
Я только зубы стиснул. Во имя Великого Духа, не обращайся ко мне, женщина! Дыши через раз, не напоминай о своём присутствии!..
Не отвечая, я бездумно шагнул с причала в море, с жутким треском ломая корку льда у побережья. Здесь оказалось неглубоко – мне по грудь – и я с наслаждением нырнул в снежную кашу с головой, освежая горящие виски. Проплыл под водой, ощущая, как смято, отстранённо реагирует тело на внезапное омовение. Вынырнул, с облегчением вдыхая холодный воздух с кружащимися в нём пушистыми снежинками.
– Простудишься, – посетовала госпожа Иннара, сдерживая зевок. – Сердце огня коварно: оно не согревает. Его огонь сжигает душу, а не тело.
Я медленно вышел из воды, позволяя порывам ветра сдуть последние языки колдовского пламени с кожи. Полегчало; надолго ли?
– Сколько лет живу в Стонгарде, – усмехнулась вдруг Деметра, – до сих пор не понимаю этой снежной красоты. Одни ветра, морозы, бесконечное белое полотно на горизонте. Сикирия мне нравится больше, хотя климат здесь неустойчив. Сегодня жарко, а завтра уже зима…
– У нас не одни ветра, – рвано возразил я, чувствуя, как сердце огня сушит кожу едва тлеющими языками призрачного пламени. – Время, когда тают льды, не очень хорошее. Но оно проходит. И за бурной, тяжёлой весной наступает лето. Оно всегда наступает, госпожа. Что бы ни случилось. И это… прекрасно.