– Он слабее тебя? – спросил я бездумно. Тяжело собираться воедино после огненной стихии.
– Пятый круг, – презрительно фыркнул Люсьен. – Главное – близко его не подпускать. Воин из меня неважный, а Дейруин всё же поопытнее в этом деле. Ну так что, варвар? Убрать? Ты только скажи, ради тебя – сделаю!
Я поднял на брутта мрачный взгляд.
– Не надо.
Не хватало ещё, чтобы за меня грязную работу делал кто-то из Братства Ночи. Кто-то, кто пару суток назад бился в истерике, сожалея о потраченных впустую годах…
– Ну ты бы ей хоть цветы подарил, – предложил очередную сногсшибательную идею Люсьен. – Деметра вроде женщина. Они такое любят.
– Я пытался.
– О как, – удивился брутт.
Я пояснил не сразу, медленно переосмысливая сказанное молодым колдуном. Пятый круг Дейруина его не впечатлил. Стало быть, Люсьен выше?..
– Да. В день, когда альды приехали в гильдию. Купил, пришёл. А они уже в зале. Я и…
– Выкинул? – поразился брутт.
– Нет, – вздохнул я. – Сандре подарил.
Люсьен поперхнулся очередным глотком спасительного вина, хрюкнул от пошедшего носом пойла и заржал в голос, откинувшись на угрожающе скрипнувшей табуретке.
– С-Сандре! С-с-с… – брутт почти всхлипывал от смеха, утирая брызнувшие из глаз слёзы, – с-старой ведьме! Тёмный, она, верно, едва не схватила удар! Ей-то цветов уже век никто не дарил! Цветы! Ох, варвар! Я бы не догадался! Она, верно, была в ярости! Где, где меня в тот день носило?! Несколько лет жизни бы отдал, чтобы увидеть её лицо в тот миг!
Табуретка таки не выдержала, и Люсьен с грохотом рухнул на пол. Отломанная ножка откатилась по полу ко мне; я подобрал и поднялся.
– Верны мужи стонгардские! – торжественно донеслось из-под стола. – Да только с вашей решимостью в любовных вопросах хранить верность одному только Великому Духу сумеете…
Я обогнул хлипкую столешницу, склоняясь над развалившимся на полу бруттом. Из-за выпитого вина голова у последнего, видимо, слегка кружилась, потому что движения Люсьего мне показались замедленными и порывистыми. Сколько же он выпил, чтобы не дать наставнице подслушать собственные мысли?
– Осторожнее, – скривился брутт, когда я его одним махом вздёрнул на ноги. – Не шкаф переставляешь… Тёмный, голова раскалывается…
– Прилёг бы, – посоветовал я, ненавязчиво, но твёрдо – да что там, почти волоком – оттаскивая молодого колдуна в сторону лавки.
Та оказалась покрыта толстым слоем походных одеял – я не заметил, когда поднимался – и оказалась вполне удобной для человека сложения Люсьена. Брутт, по крайней мере, не жаловался, с блаженством откинувшись на нагретой мною постели – подоткнул кулаком мешок под головой и отвернулся к стене. Засыпал он всегда мгновенно, вот только холода не любил: если не завернётся в свой плащ, непременно проснётся, стуча зубами от холода. Оглядевшись, я увидел висевший у двери новый плащ с сикирийской отделкой: Люсьен про себя явно не забыл, гуляя по рынкам Оша. Накинув плотную ткань на уже сопевшего брутта, я вышел из хижины.