Девушка, сидевшая перед Мартином, та самая, которая подмигнула мне в момент «знакомства», сейчас сосредоточенно записывала что-то в толстую переплетённую книгу острым пером, время от времени макая его кончик в баночку с чернилами. Лицо её теперь казалось сосредоточенным и даже хмурым, утратив всякую игривость, а в тёмно-карих глазах я не увидел искорок девичьего смеха. Сикирийка время от времени откидывала гладкий шёлк тёмно-каштановых, с золотистым отблеском волос за спину, пока наконец собственные пряди не вывели девушку из себя: быстро ткнув перо в чернильницу, она вскинула тонкие руки, быстро и беспощадно завязывая блестящий шёлк в тугой и неряшливый узел. Менее привлекательной от этого она, впрочем, не стала: бронзовая кожа дышала свежестью, нежные губы шептали неслышные слова, повторяемые за старым учителем, тёмные ресницы оттеняли карие глаза, делая их ещё более выразительными.
Нравились мне сикирийские женщины! И черноволосые, бледные красавицы, которые жили на границе со Стонгардом; и их соседки-южанки с каштановым водопадом волос и бронзовой от загара кожей; и даже те, которые боролись с постоянной жарой на самом юге Сикирии, обретя тёмный оттенок кожи и чёрные, как смоль, волосы.
Как картинка – приятно глянуть и страшно прикоснуться…
Затем я перевёл взгляд на перо в смуглой руке увлечённой письмом девушки, посмотрел вдоль ряда деревянных лавок на остальных адептов, на столах которых тоже красовались потрёпанные записные книги, чернильницы и перья, и уставился на собственную пустую столешницу. Великий Дух…
Стиснул зубы, нахмурился, вновь устремляя сверлящий взгляд в старого учителя. Не сумею записать – так запомню, каждое слово! Каждый шипящий альдский звук, каждую резкую бруттскую фразу, каждый певучий сикирийский слог!
– Завтра продолжим, – вдруг оборвал мысль на середине мастер Йоаким, и я выдохнул с облегчением: пытка кончилась. Тут же вскинул голову, когда прозвучало моё имя, – Сибранд! Подойди сюда, юноша. Остальные свободны.
Я нерешительно поднялся: Люсьен в своих наставлениях велел мне держаться «малолеток первого круга», поскольку «пока найдёшь, где мастер Турраллис проводит занятия по алхимии, твоя борода снова отрастёт». И вот теперь «малолетки» выходили из мрачной залы, негромко переговариваясь – маги вообще, судя по всему, старались не поднимать лишнего шума – а я оставался один на один со старым колдуном.
Мастер Йоаким дождался, пока не захлопнется дверь за последним из адептов, и без церемоний дотянулся сухими ладонями до моего лица, поворачивая его так, чтобы заглянуть – снизу вверх – в глаза.