Мать не обернулась. Ее спина выражала то же молчаливое возмущение, как это бывало при стычках с отцом.
Он попробовал суп. Слишком горячо.
– Правда, ма, – снова начал Харлен. – Они не имели в виду ничего такого. Они просто…
– Не надо объяснять мне, что именно они имели в виду, Джеймс Харлен, – оборвала она его, наконец обернувшись. Одна рука поддерживает другую, устремленную вертикально вверх. – Я понимаю оскорбление, когда слышу его. Вот чего они не понимают так это того, что тебе только показалось, что ты кого-то там увидел. Это они не понимают, что доктор Армитадж из больницы сказал, что у тебя очень серьезное ранение головы… Геми… Гемо…
– Гематома мозговой оболочки, – договорил за нее Харлен. Теперь суп был достаточно холодным.
– Очень серьезная контузия, – закончила она. – И доктор Армитадж предупредил меня, что возможно у тебя будут как их там галлюцинации. Это ведь не то, что ты видел кого-то, кого ты знаешь? Кого-то реального?
В мире полно реальных людей, которых я не знаю, хотел было ответить Харлен. Но он промолчал. На сегодня пожалуй достаточно.
– Не-а, – сказал он.
Ма кивнула, как будто поставила точку. Докурив сигарету, она обернулась к окну кухни.
– Хотела бы я знать, где были эти высокочтимые джентльмены, когда я проводила в больнице двадцать четыре часа в сутки рядом с твоей кроватью, – пробормотала она.
Харлен сосредоточился на супе. Затем направился было к холодильнику, но там была единственная упаковка молока, которая хранилась с незапамятных времен, и он не имел ни малейшего желания открывать ее. Мальчик налил в стакан воды из-под крана.
– Ты права, мама. Но я так рад видеть тебя дома.
Внезапное движение спины подсказало ему, что эту тему лучше не затрагивать.
– Ты не собираешься заглянуть в салон к Адель, чтобы уложить волосы? – предпочел спросить он.
– Если я отправлюсь туда, ты, наверное, вызовешь этого копа, чтобы подтвердить, что я плохая мать, – в ее голосе звучала тень сарказма, которой Харлен не слышал со дня отъезда отца. Дым колыхался в воздухе вокруг ее темных волос и теперь в солнечном свете казался жемчужным нимбом.
– Мама, – заговорил Харлен. – Сейчас день. Днем я не боюсь ничего. Она не вернется в дневное время. – В действительности только в первом предложении он был полностью уверен. Второе было ложью. Третье… Он и сам не знал.
Мама коснулась пальцами волос, затушила сигарету в раковине.
– Хорошо. Я вернусь примерно через час, может чуть больше. Ты знаешь телефон салона Адели.
– Ага.
Он выполоскал тарелку под краном и поставил сушиться. Машина громко протарахтела по направлению к Депо Стрит. Харлен выждал еще пару минут, мама часто забывала что-нибудь и в спешке возвращалась, но когда убедился, что она все-таки уехала, медленно направился наверх, в ее комнату. Сердце у него билось как сумасшедшее.