Когда во время завтрака началась раздача почты. Это было так странно бумажная почта в век интернет-технологий? Но что поделать? У властителей мира свои заморочки.
Лейла вскрыла конверт и пробежалась по нему взглядом:
«Дорогая, – писала Василиса, – спешу сообщить, что у твоих родителей все хорошо. Твой отец получил повышение по должности и весомую прибавку к зарплате. Они вместе с твоей матерью приобрели новое жильё в замечательном, экологически чистом районе – потомки Чёрных Змеев не должны ютиться в съёмном жилье даже тогда, когда чары в их крови спят. Рядом с домом есть очаровательное озеро – тебе должно понравиться. Мне так точно понравилось.
Дорогая, как случилось, что ты не рассказала мне новости о помолвках – одной разорванной, второй – совершённой? Эссус в демонстративном тоне написал мне про то, что ты, якобы, натворила. Должна сказать, он крайне тобой недоволен. Разделяя его беспокойство, я, однако, не могу на тебя сердиться. Бессмертием клянусь, идея со свадьбой принадлежала чёрному юмористу по имени Нортон Хэйс? Его шутку оценили по достоинству, и ему придётся за неё расплатиться.
С другой стороны, что бы там Эссус не твердил, всё складывается хорошо. Майлзы старинный род – один из самых древних в магической Британии, ты даже специально не смогла бы подыскать себе лучшей партии.
Но если сын Лисандра окажется тебе не по вкусу, не огорчайся. Замужество – это не навсегда, если рядом есть я, готовая оказать любую услугу.
Искренне твоя
Василиса Аластаир Нахширон».
Лейла отпустила кончик пергамента и свиток сам собой свернулся. В задумчивости она пристально уставилась на сидящего перед нею Дэйва Майлза.
Что там говорила о сыне Розамунда? «Красивый, умный, очень нежный мальчик»? Ага, как же! Холёный и аристократичный? Сколько угодно! Только не нежный.
Лейла внимательно рассматривала зачёсанные назад белоснежные волосы, идеально отутюженный чёрный костюм, золотые часы на правой руке – всё в Майлзе, казалось бы, привлекало к себе, удерживало внимание. И вместе с тем он вызывал отторжение, даже неприятие. И дело было даже не столько в его вызывающем, высокомерном, капризном, как у истеричной барышни, поведении (хотя и это, конечно, тоже). Было что-то ещё, что подсознание уже зафиксировало, а до сознания не доходило, но вылилось в стойкую антипатию.
Майлз поднял голову и исподлобья глянул на Лейлу, взглядом давая понять, что так глазеть девушке на парня просто неприлично. Опомнившись, она отвела взгляд.
– Что, Аластаир? – скривил губы в усмешке Майлз. – Глаз с меня прям не сводишь? Нравлюсь?