Я увидел на лице мисс Беннет веселое выражение. Сначала только задорные искры замелькали в её глазах, но к концу речи она уже вовсю улыбалась.
– Всем этим она действительно должна обладать, – веселье мисс Беннет задело меня. – Но я бы добавил к этому нечто более существенное – развитый обширным чтением ум.
– В таком случае меня нисколько не удивляет, что вы знаете только пять–шесть образованных женщин. Скорее мне кажется странным, что вам все же удалось их сыскать, – рассмеялась она.
Меня должно было бы рассердить то, как она подшучивает надо мной, но, к моему удивлению, это развеселило меня. Внезапно меня поразила мысль о том, как много я требую от представительниц противоположного пола, в то время как пары прекрасных глаз хватило, чтобы подарить мне счастье, какого я не знал ранее. Это было счастье слушать пение женщины или её игру на фортепьяно. Не припомню, чтобы я когда–либо испытывал такое.
– Неужели вы так требовательны к собственному полу и сомневаетесь, что подобные женщины существуют? – Кэролайн вернула моё внимание к спору.
– Мне они не встречались. Я никогда не видела, чтобы в одном человеке сочетались все те способности, манеры и вкус, которые были вами сейчас перечислены.
Я задумался, а встречал ли я сам таких людей.
Миссис Хёрст и мисс Бингли стали наперебой уверять, что им приходилось встречать немало женщин, вполне отвечающих предложенному описанию.
Мисс Беннет склонила голову, но вовсе не в знак признания своего поражения, а чтобы скрыть улыбку. И только когда я увидел эту улыбку, я сообразил, что сестры Бингли противоречили своим же более ранним утверждениям о том, что такие женщины редки. И по мере того, как я наблюдал игру улыбок на лице мисс Беннет, я все больше утверждался в мысли, что никогда она не нравилась мне так, как сейчас, и никогда я не получал такого удовольствия от беседы.
Кончилось всё тем, что мистер Хёрст призвал жену и её сестру к порядку, жалуясь на их невнимание к игре. Разговор прекратился, а Элизабет вскоре вышла из комнаты и вернулась к больной сестре.
Я видел, какая сильная привязанность существует между Элизабет и её сестрой. И я не мог представить себе, что Кэролайн или Луиза были бы способны провести столько времени у постели другой, заболей одна из них. А ведь они тоже родные сестры, но как мало это их связывает. Жаль. Любовь моей сестры – одна из величайших радостей моей жизни.
– Элиза Беннет, – сказала мисс Бингли, когда дверь за ней затворилась, – принадлежит к тем девицам, которые пытаются понравиться представителям другого пола, унижая свой собственный. На многих мужчин, признаюсь, это действует. Но, по–моему, это низкая уловка худшего толка.