Я расправила плечи. Время задействовать немного сверхъестественных навыков. Я сосредоточилась на пространстве, куда указал Адриан, и кинулась вперед, как будто нырнула в бассейн.
Упала лицом вниз. Ой-ей-ей!
Сквозь мультяшных птичек, летавших кругами у меня перед глазами, донесся смешок Адриана. Тело вибрировало от удара, и теперь я знала, что сухая трава на вкус, как сырые спагетти с соусом из грязи.
— Не смешно, — застонала я.
Он опустился на колени рядом со мной, и, когда подавал руку, все еще посмеивался.
— Если бы ты видела, какой вид у тебя был перед ударом о землю, то считала бы иначе.
Я перевернулась, свирепо сверля его глазами, и ударила по рукам.
— Месть сладка. Запомни это.
— Дрожу от страха.
Он помог мне встать на ноги. Даже сейчас, поклявшись отомстить ему, я наслаждалась его раскованным весельем. Адриан не часто смеялся, если только это не было в насмешку, от обиды или брошенный вызов. Наблюдая, как он делает это с оттенком озорства, я заметила, что его черты светились, словно бриллиант на солнце.
Я не должна была, но все равно смотрела с изумлением. Не удивительно, что Обсидиана хотела вернуть его назад, рискуя тем, что пришла за ним в одиночку. Я ненавидела эту адскую сучку, но не могла винить ее в наличии вкуса.
Смех Адриана оборвался, и он посмотрел на наши руки, как будто только что понял, что все еще держит мои. Наши глаза встретились, но его слова, сказанные ранее, все еще звучали в моей голове. «Я хочу тебя с тех пор, как ты в первый раз дотронулась до меня. Только темная магия может быть настолько мощной, а когда я дотрагиваюсь до тебя, это в тысячу раз хуже…»
Я стала сжимать сильнее, но он отстранился, привычная жесткость вернулась и стала непроницаемой маской. Его взгляд вспыхнул, а руки сжались в кулаки, когда он резко выдохнул. Выражение его лица было подобно статуе, но в его кипящих сапфировых глазах я уловила проблеск необузданности, которую он сдерживал, и это заставило меня задрожать.
Если Адриан когда-нибудь освободит ту часть себя, которая хотела меня, смогу ли я выдержать это? Или я полюблю каждую истощающую секунду? Только беспокойство за сестру удерживало меня от того, чтобы испытать нас, кинувшись в его объятия и заставить его почувствовать то, что, как он сам себя убедил, не может случиться.
Все его тело напряглось, как будто на первобытном уровне он ощутил безрассудную страсть, которая росла во мне. Возможно, он действительно почувствовал. Может, нечто большее, чем наша связь заставляет пульсировать места, которых он никогда не касался, но все же требуют почувствовать прикосновение его рук, его рта.