— Какого черта, мужик? — спросил Адриан более лаконично, чем я, проявляя свои чувства.
Зак встал.
— Я не человек, — заявил он решительно. — И я не твой, чтобы мною командовать или делать мне выговор.
Адриан ответил на изысканном языке демонов, звук которого ласкал мои уши как симфония. Вместо того чтобы успокоиться, Зак рассердился еще больше:
— Как смеешь ты использовать язык моих братьев, смертный?
— Это язык ангелов? — спросила я, удивившись.
Адриан бросил на меня короткий взгляд.
— Да, и я его знаю, потому что язык демонов изначально произошел от него.
Обращаясь к Заку, он сказал:
— Мы не можем тратить целую неделю в ожидании тебя. Тебе лучше других известно, что наше время истекает.
— О каком времени речь? — пропищала я, но мужчины меня проигнорировали.
— Мне было нужно время, чтобы найти решение вашего вопроса, — сказал Зак. Взгляд его темных глаз сверкал от света. — Разве твое нетерпение предотвратило то, что с тобой случилось, endante?
Адриан разозлился сильнее Зака от прозвучавшего иностранного слова.
— Как насчет того, чтобы отправить небесную версию «brb»[26]?
Я встала, их взаимный гнев начал меня беспокоить. Мы ничего не сможем сделать без Зака, так что мне пришлось засунуть свои чувства подальше — опять! — чтобы сгладить ситуацию.
— Зак, ты всегда будешь существовать, но мы смертные. Пять дней для тебя — ничто, но нам было тяжело не получать от тебя даже весточки и останавливаться на не преодоленном препятствии.
Архон посмотрел в мою сторону. Его взгляд дал понять, что я вовсе ничего не сгладила. Хорошо, тогда время для грубой честности.
— Во-первых, я почти не спала, думая, а не напрасно ли это все! — Мой голос сорвался. — Независимо от того, что Адриан сказал о демонах, нежелающих терять рычаги давления на меня, Жасмин уже, возможно, мертва. Иногда я даже желаю, чтобы так и было. Тогда она не будет страдать, и я не должна буду входить в другую область. И я ненавижу себя за то, что думаю так, и меня терзает чувство вины.
Я остановилась, чтобы сделать судорожный вдох.
— И что хуже, после вчерашней ночи, я знаю, что хочу Адриана так сильно, что меня не волнует, что случится потом. Еще одна ночь наедине друг с другом, и я буду не в состоянии остановить себя и не пойти к нему, и не важно, насколько он уверен, что не должен, я знаю, у него не будет сил прогнать меня снова.
Пока я говорила, я пристально смотрела на Зака. Если бы взглянула на Адриана, то была бы не в состоянии признать такие личные истины. Вина в отношении моей сестры ежедневно изнуряла меня, так что последняя ночь с Адрианом израсходовала остатки моей воли. То, что он предпочел повредить свой любимый «Челленджер», вместо того чтобы подождать, пока я не открою дверь со стороны водителя, говорил о том, что его воля также почти на нуле. Еще одна ночь, и все будет кончено.