— Что всё это значит, герр оберфюрер? Я что, арестована?
Вальтер Шелленберг рассмеялся и слегка сощурил на меня глаза, галантно пододвигая мне стул.
— А что, мне есть за что вас арестовывать?
— Нет, поэтому я и не понимаю, что мы здесь делаем?
Он занял стул напротив и переплёл пальцы, по-прежнему улыбаясь мне.
— Мы здесь просто чтобы поговорить. Простите, что обстановка немного некомфортная, но это пожалуй единственное место во всём здании, в котором не установлена прослушка. А разговор, который нам предстоит, требует определённой… секретности.
— Я слушаю. — Это становилось всё более и более интересным.
— Аннализа, вы же знаете моё к вам отношение, не так ли?
«К чему это он ведёт?»
— Да, — осторожно ответила я, пытаясь понять, чего же он такого от меня хотел, а он определённо чего-то хотел.
Сложность для меня в данном случае заключалась в том, что будучи самым профессиональным разведчиком во всём рейхе, Шелленберга было невозможно переиграть в его собственной игре. Но он всё же довольно неплохо меня обучил в дни нашей совместной работы, и я была более чем готова применить его уроки на практике.
— Лично я нашёл совершенно безвкусным, да ещё и абсолютно необоснованным, когда Мюллер и его агент Райнхарт начали пытаться накопать на вас всю эту несуществующую грязь. Но дело в том, что наш старый добрый «папа» Мюллер вопрос этот так и не оставил. Или, лучше сказать, он перевёл своё внимание на немного иной уровень.
— Я думала, с той историей давно покончено, — честно заметила я.
— Да как оказывается, нет. Вы же знаете, каков он, наш Мюллер. Он как борзая, которая если уж воткнула зубы в кость, то так просто уже не отпустит.
Мы сидели друг напротив друга как два первоклассных игрока в шахматы, пытаясь просчитать следующий шаг соперника. Его преимущество надо мной заключалось в том, что я не знала самой цели этого разговора. Ведь не по старой дружбе он меня сюда привёл, вовсе нет. Как и всех людей в своей жизни, он хотел использовать меня в каких-то своих целях, и пока я не разгадала, в каких именно, следующего шага я сделать не могла. Однако, по ходу разговора я всё больше внимания пыталась сосредоточить на недавних событиях в протекторате, и возможной вовлечённости в них моего бывшего шефа.
— Что вы имеете в виду, когда говорите, что он «перевёл своё внимание на иной уровень?» — Я решила пока ему подыграть и задала вопрос, который он хотел услышать.
— Ну во-первых, он до сих пор уверен, что вся информация в деле Райнхарта, что он завёл на вас, была чистейшей правдой.
Это был его первый излюбленный приём: лёгкое запугивание.