— На-ка, выпей, дорогуша! — Его приятели расхохотались ещё громче, пока он пытался влить алкоголь девушке в горло, заставляя её кашлять, отплёвываться и хватать ртом воздух. — Не смей выплёвывать, сучка ты еврейская, давай, пей за победу Великого рейха!
Девушка дёрнула головой, отчаянно стараясь отвернуться от бутылки, но надзирателя это, похоже, только ещё больше разозлило.
— Или ты пьёшь из этой бутылки, шлюха ты жидовская, или я её тебе между ног засуну!
Судя по одобрительным крикам и хохоту его дружков, эсэсовцы встретили предложение своего вожака с большим энтузиазмом.
— Какого черта вы с ней делаете?! — Я наконец обрела контроль над своим голосом. — Сейчас же отпустите её!
Четыре пары глаз немедленно уставились на меня, и я нервно сглотнула. Я вдруг очень пожалела, что офисным сотрудницам СС не разрешалось ношение личного оружия.
— А ты ещё кто такая? — спросил эсэсовец с бутылкой.
— Я — личная помощница группенфюрера Гейдриха, — попыталась ответить я насколько можно увереннее, принимая в расчёт ситуацию.
— Да ну? — Саркастичная ухмылка перекосила его лицо. — И с чем же ты ему помогаешь?
— Может, ты и нам с чем-нибудь сможешь помочь, а? — Ещё один грязно мне подмигнул, и все они рассмеялись.
— Я не думаю, что это прилично — разговаривать в подобной манере с официальным представителем инспекции СД, господа офицеры. А ещё я не думаю, что подобное поведение будет одобрено вашими командирами.
— Но они же сейчас не здесь, не так ли?
— Почему бы тебе тогда с нами не выпить?
— Знаешь, а ты очень хорошенькая.
— Да, намного лучше, чем эта жидовка.
«Вот дьявол, ну почему у меня нет при себе хоть какого-то оружия?»
Эсэсовец с бутылкой подошёл вплотную ко мне, но я и шагу назад не сделала. Они как собаки — начнёшь убегать, только хуже их разозлишь. С такими надо разговаривать лицом к лицу, пусть даже пот уже выступил у меня под рубашкой. Он остановился в сантиметрах от меня, и я невольно поморщилась от водки, которой от него несло. Должно быть это был адреналин, но как бы то ни было, я вдруг почувствовала такой прилив бесстрашия, что прищурила глаза и сказала едва слышно, сквозь стиснутые зубы:
— Только попробуй хоть пальцем меня тронуть, и будешь завтра с утра болтаться вон на тех парадных воротах.
— А ты не из трусливых, да?
— А меня есть кому защитить.
— Ты его любовница? Точно, его. Потому-то он тебя с собой и притащил, да? Ты и вправду очень хорошенькая… Не бойся, мы не трогаем генеральских девушек.
Ну раз он сам пришёл к такому неожиданному, но весьма удобному для меня мнению, было бы глупо его разочаровывать.