— Вы даже натуральная блондинка. Евреи так не выглядят. — Он зажег новую сигарету и вдруг спросил меня после паузы: — А что там, кстати, была за история с вашим еврейским ухажёром?
— С еврейским ухажёром? — Тут мне даже не пришлось притворяться. Я искренне не знала, о чем речь. — У меня никогда не было никакого еврейского ухажёра. Мой первый настоящий ухажёр стал моим мужем.
Группенфюрер Кальтенбруннер только кивнул несколько раз и начал перебирать документы в моей папке. Наконец он выудил одну из бумаг.
— Вот оно. Адам Крамер. Кто это такой будет?
— Ах, Адам! — Если у меня ещё оставались какие-то сомнения по поводу того, кто был тот таинственный офицер СС, набравший на меня целый файл доносов, то теперь я точно знала его имя: Ульрих Райнхарт. — Нет, герр группенфюрер, Адам был всего лишь моим соседом, который танцевал в одной труппе со мной. Он провожал меня вечерами, чтобы никто меня не побеспокоил, и только. Мы никогда не встречались. И все остальные доносы в этом файле, как и этот, написаны человеком, у которого против меня личная вендетта.
— Дайте угадаю, он танцевал с вами в одной труппе, и вы украли его место? — Доктор Кальтенбруннер не сдержал лукавой ухмылки. Я тоже заулыбалась.
— Нет, герр группенфюрер. Тот человек, он… преследовал меня какое-то время, скажем так.
— Преследовал?
— Ну, вы должны понимать, о чем я. А когда я наконец сказала ему, чтобы оставил меня в покое, он… не очень хорошо это воспринял.
— Что он сделал?
— Чуть мне шею не свернул.
Доктор Кальтенбруннер расхохотался.
— Чуть шею не свернул? А говорят, что у меня проблемы с самообладанием.
Я улыбнулась и слегка пожала плечами.
— Да, этот господин Кунц тоже на это намекнул.
— Что он вам про меня наговорил?
— Сказал, что лучше мне подписать признание, а не то придётся иметь дело с самым страшным следователем в Германии, который самых бесстрашных людей может разговорить меньше чем за двадцать минут.
— О, Господи! — Доктор Кальтенбруннер снова рассмеялся, закрыв глаза рукой. — Он что, и правда вам такое сказал? Бедняжка, не удивительно, что вы были так напуганы, когда я сюда вошёл. Позвольте мне извиниться за этого идиота, он не блещет интеллектом, как вы уже, наверное, догадались.
Он затушил сигарету о стол и положил руку мне на плечо.
— Как вы себя чувствуете?
— Хорошо, герр группенфюрер.
— Вы больше не дрожите.
— Нет, герр группенфюрер. Спасибо вам за ваш китель.
— Рад был вам помочь, фрау Фридманн. — Он смотрел на меня какое-то время, а затем вдруг спросил, — Вы же меня не боитесь?
Я замешкалась на секунду, не зная что ответить, но затем быстро собралась и улыбнулась.