Дождавшись, когда заботящаяся лишь о себе старуха покинет хижину, я подошел к узкой кровати и немного постоял над Антипием. Выражение лица спокойное. Расслабленное. Листок бумаги под руками. Осторожно вытащив его, поднес ближе к глазам. Темновато здесь.
«Все имущество мое отдать лучшему охотнику и никому более! Антипий».
И размашистая уверенная подпись. Листок бумаги старый и явно был несколько раз сложен и, скорей всего, хранился вон в той раскрытой книге, что лежит на столе. И я не удивлюсь, если старый охотник каждый раз, когда ложился в постель, не забывал достать и развернуть листок с коротким завещанием. Ведь в силу своего возраста он не мог быть уверен, что проснется на следующее утро.
— Владей, охотник! — хлопнул меня по плечу старик. Хлопнул с некоторой даже радостью. И с ожиданием в глазах — соглашусь ли принять вещи в наследство. Ведь вместе с ними приму на себя и обязанности охотника.
— Спасибо — коротко ответил я. И добавил — Антипия надо спустить вниз. Здесь слишком жарко.
— Надо! — согласился с тяжелым вздохом старик — Тащить будет нелегко. А спускать по лестнице… ох и замаемся. Не уронить бы покойного…
— Тащить не придется. Спустим на веревках.
— И то верно! Голова! Вдвоем справимся?
— Справимся. Внизу пусть примут аккуратно.
— Сейчас гаркну! Ты пока собери его в последний путь, Охотник.
Так вот и прозвучало это слово — с большой буквы. Не как профессия, а как мое новое имя.
— Теперь я Охотник — согласился я — Так и называйте впредь. И другим передай.
— Все лучше Гниловоза!
— Кому как — дернул я щекой. — Главное — суть. До этого возил гниль на крыше креста. А теперь стал охотником.
— Может тогда Медвежатником тебя называть станем, а? Звучит! Уважения больше!
— Нет — улыбнулся я этой неприкрытой лести — Не дорос я еще. Просто Охотник.
— Понял тебя, Охотник! Насчет вещей не переживай — никто и не дернется! Я любому быстро мозги вправлю! — старик воинственно потряс жилистым кулаком — И прослежу, чтобы в твое отсутствие в хижину к тебе никто не лазал. С Антипием у нас тоже такой уговор был. И держались мы уговора свято.
— Вот за это спасибо.
— Жить тут будешь?
— Да — особо не раздумывая, ответил я — Жить буду тут.
— Стало быть, почти никаких изменений — еще шире улыбнулся старик и заковылял к мостику. Перегнулся через веревочные перилла и закричал, собирая народ.
Обернув Антипия простыней, я снял со стенного крюка веревку и крепко обвязал мертвое тело. С некоторой натугой вытащив труп на веранду, а оттуда на мостик, чуть передохнул и мы приступили к спусканию бывшего охотника. Я не торопился. Травил веревку не спеша. Антипий спускался медленно и где-то даже торжественно. Услышав летящие снизу крики, призывающее спускать побыстрее, недовольно поморщился, но сдержался. А вот помогающий мне старик сдерживаться не стал и виртуозным матерным языком посоветовал всем особо торопливым заткнуться. Ему вняли и остаток пути Антипий проделал в тишине. Едва веревку отвязали, смотал ее и повесил обратно на крюк. Аккуратность и порядок внутри роднили меня с умершим охотником. Тут все на своем месте. Пусть так и остается.