― Как все обычные люди, не имеющие кредиток с кучей денег и большого дома. ― Запустила руку в волосы, отчесывая назад пряди. Ветер здесь был прохладным, но развеивал все мои сомнения. ― Мама вырастила меня после ухода папы. Она старалась давать мне все, что требуется от жизни, научила быть независимой и чистой, чтобы в дальнейшем моя жизнь была не заляпана. Ее труды были слишком велики, только от этого легче жить не становилось. Кое-как старалась находить деньги на замену старому оборудованию или вещей, старалась отделять деньги на надобные принадлежности в школу. Мне было горько смотреть на то, как ее силы с каждым разом становились все меньше и меньше…
Обняла себя за талию и притянула ноги, окунаясь с головой в тот беспорядок, что творился с нами. Я была ребенком, но так понимала, что же происходит в этом поганом мире.
― В старшей школе я решила даже устроиться на работу. И тогда я увидела после всей этой неразберихи облегчения на сердце. Мои дополнительные деньги давали нам жить и ничему не огорчаться. Проработала два года, и мама попросила уволиться, чтобы я думала только о получении профессии. А теперь…гора работы снова сваливается на маму, смотреть на эту могу лишь со слезами.
― А где же твой…папа? ― сжимаю кожу на боках. На глаза наворачиваются слезы, стоило припомнить, кто же является виновником этой проблемы. Всю жизнь я искала проблемы в себе, но как оказалось, она заложена в том низком поступке моего неизвестного отца.
― Сбежал до моего дня рождения. Оставил маму ни с чем, кроме ребенка под сердцем. Мама никогда не рассказывала мне про него, не показывала фотографии, потому что была уверена, она давно их сожгла, и старалась не подавать виду, что в порядке. Но это была лишь ложь. Я видела, как она скучает по нему, как мучает себя воспоминаниями прошлого. ― Глаза глядят в пустоту. Я ничего теперь не вижу. Передо мной лишь все мои грезы и страдания вместе с мамой. ― Скажи, как тебе жилось в этом дворце?
Не солгу, но мои слова были наполнены желчью, неприязнью, только не по отношению к нему. Я не понимаю, к чему вообще отношусь так презрительно.
― Ханна… ― мне не послышалось, что он начинал раздражаться и в то же время отзываться чувством бессилия. Его тело приблизилось к моему, и теплая рука коснулась моего подбородка, направляя взгляд прямо на него. Опустила глаза на его майку, как будто пытаясь там что-то найти. ― Посмотри на меня, прошу.
Пальцы на подбородке вдруг стали такими черствыми. Прикрываю на время глаза, а потом я смотрю на него. Раздражение на его лице читалось как неким вожделением.