– Подайте-ка.
И он указал на лежащий у ног генерала тонкий белый комок ткани, который прикатился со стороны изгороди.
– Можно я отпущу лошадь? – уточнил генерал.
– Конечно, – сказал Титженс. – Уж лошадь я могу успокоить получше, чем вы – водить автомобиль.
Длинными лоскутами он закрепил повязку, обмотав их вокруг лошадиной груди. Генерал, стоявший за Титженсом, переминался с пятки на носок, положив руку на эфес своей позолоченной шпаги. А Титженс продолжил бинтовать рану.
– Послушайте-ка, – вдруг зашептал генерал на ухо Титженсу, внезапно подавшись вперед. – А что же я Клодин скажу? По-моему, она успела заметить девушку.
– Скажите ей, что мы приехали спросить, когда вы спускаете своих проклятых собак для охоты на выдр, – проговорил Титженс. – Вполне себе правдоподобная история.
– В воскресенье! – воскликнул генерал, и в голосе его послышалось чуть ли не отчаяние. Потом с заметным облегчением в голосе он добавил: – Я скажу ей, что вы ехали на раннюю литургию в церковь к Дюшемену в Петт.
– То есть, помимо убийцы лошадей, вы хотите прослыть еще и богохульником, – проговорил Титженс. – Однако заплатить за лошадь придется.
– Черт побери, да не буду я платить! – прокричал генерал. – Говорю же, вы сами виноваты.
– Тогда заплачу я, – сказал Титженс. – И понимайте это, как хотите.
Он распрямился и посмотрел на лошадь.
– Убирайтесь, – велел он генералу. – Говорите что хотите. Делайте что хотите! Но когда поедете через Рай, отправьте сюда ветеринара, срочно. Не забудьте. Я хочу спасти эту лошадь…
– Знаете, Крис, – сказал генерал, – вы чудесно ладите с лошадьми… Другого такого человека нет во всей Англии…
– Знаю, – сказал Титженс. – Убирайтесь. И вышлите нам ветеринара… Вон ваша сестра уже выходит из машины…
– Вечно я все всем объясняю, что за несчастная доля… – проговорил генерал, но, услышав писклявые крики: «Генерал! Генерал!», поправил шпагу на боку, чтобы она не путалась между ног в черных брюках с красными лампасами, и поспешил к автомобилю – надеясь, что пышно разодетое создание в шляпе с перьями не успеет из него выбраться. Он повернулся к Титженсу и помахал ему со словами: – Я вызову вам ветеринара!
Лошадь, чья передняя нога и грудь были перевязаны полосками белой ткани, сквозь которую начали уже медленно проступать пурпурные пятна, неподвижно стояла на дороге, опустив голову, словно мул под слепящим солнцем. Чтобы облегчить страдания несчастному животному, Титженс начал расстегивать упряжь. Девушка тем временем перескочила через изгородь, подбежала к нему и принялась помогать.