– Это врачебное распоряжение – все для того, чтобы солдаты не болтали по ночам!
– Поэтому-то они и сговариваются не выходить на утреннее построение, – сказал Титженс. – Вот вам и причина беспорядков… И вообще, черт возьми, они ведь славные люди. Замечательные ребята. Почему же вы – а ведь мы живем в христианской стране! – не отпустите их домой, чтобы они немного отдохнули в кругу любимых девушек и друзей, сходили в пабы, пощеголяли своим геройством? Почему, бога ради, вы этого не делаете? Разве мало выпало на их долю страданий?
– Я бы предпочел, чтобы вы не говорили «вы», – сказал смуглый мужчина. – Это не мое решение. Моя личная задумка состояла в том, чтобы организовать во всех полевых госпиталях театры и кинотеатры. Но проклятые медики мне помешали… Из боязни инфекции. И естественно, священники и нонкомформисты…
– Что ж, надо что-то делать, – проговорил Титженс, – иначе вам только и останется, что благодарить Бога за флот. Ибо пехоты у вас не будет. Недавно я был с визитом в полевом госпитале Уилтшира, и три приятеля из Уорика спросили меня, почему они должны сидеть здесь, в то время как бельгийские беженцы насилуют их жен в Бирмингеме. И когда я спросил, кого это возмущает, поднялось порядка пяти десятков солдат. Все из Бирмингема…
– Я возьму это на заметку, – произнес смуглый. – Продолжайте.
И Титженс продолжил, ведь пока он стоял там, он ощущал себя мужчиной, занятым настоящим мужским делом, и его охватило горькое презрение к дуракам, которое и подобает испытывать и выражать настоящему мужчине. Он будто отдавал последний долг перед тем, как снова уйти на фронт.
Марк Титженс, робко поигрывая зонтиком и надвинув на уши котелок, шел по площади рядом с плачущей девушкой.
– Прошу, не будьте с Кристофером слишком суровы из-за его милитаристских взглядов… – сказал Марк. – Не забывайте, завтра он вновь уходит на фронт, а он ведь один из лучших людей современности… Она быстро посмотрела на него, а потом отвела взгляд. На щеках ее блеснули слезы.
– Один из лучших людей современности, – повторил Марк. – Человек, который в жизни ни разу не солгал, не совершил ни одного бесчестного поступка. Отпустите его без скандалов, вы же славная девушка. Вы просто обязаны, понимаете.
Валентайн, не глядя на него, воскликнула:
– Да я жизнь за него отдам!
– Знаю, – сказал Марк. – Я с первого взгляда могу отличить хорошую девушку от плохой. Но подумайте вот о чем! Ведь он, вероятно, считает, что… отдает свою жизнь за вас. И за меня тоже, конечно!.. Совсем другой взгляд на мир. – Он схватил девушку за руку – неуклюже, но цепко. Предплечье под рукавом голубого плаща оказалось на удивление щуплым.