***
Темный, мрачный коридор темницы навевал уныние. Спускаясь по узкой винтовой лестнице, барон растревожил не до конца зажившую ногу и сильно хромал. Около двери крайней камеры стоял на посту одинокий ополченец - за дефицитом людей никого более боеспособного не нашлось.
- Как он, не буянит? - спросил барон, опираясь на стену и давая отдых ноге.
- Не, ваша милость, тихо сидит. Даже не шевелится.
- Открывай. Пойду поговорю с нашим гостем.
Ополченец засуетился, звеня ключами, отпер тяжелую стальную дверь и потянул ее в сторону. Свет факела проник в камеру, отразившись в ярких голубых глазах ее обитателя.
Лишенный своих тяжелых латных доспехов и монструозной булавы, паладин уже не выглядел ходячим танком. Конечно, с крестьянином его не спутаешь - могучие мышцы, породистое лицо, выправка, сила духа - даже будучи пленником, воин оставался воином.
Когда у вконец вымотанного, едва остающегося в сознании барона спросили, что делать с пленным, он не сразу понял, о чем речь. Решив отложить решение на потом, приказал засунуть живучего вражину в темницу.
Навернувшись со стены и переломав себе все что можно и нельзя, упорный паладин оставался в сознании и до конца пытался сопротивляться. Вязавшие его солдаты изрядно вымотались и отхватили тумаков. Впрочем, в долгу они не остались, и выцарапанный наконец из своего панциря паладин был доставлен в камеру в совершенно отбитом состоянии.
Тем удивительнее то, что он уже практически здоров - сколько же выносливости у этого быка!
- Приветствую, сэр. Хотел было сказать "добрый день", но вы, наверное, со мной не согласитесь? - барон так и не придумал, чем можно привлечь пленника на свою сторону, и положился на импровизацию.
- Пожалуй, что так. - пленник криво улыбнулся углом рта. - Я плохо запомнил окончание боя, но видимо, он сложился не в нашу пользу.
- Верно. Вы проиграли. И теперь у вас есть выбор - остаться здесь, дожидаясь чуда... Или...
- Или?
- Хорошенько подумать. И понять, что вы оказались не на той стороне.
Услышанное оказалось для паладина сюрпризом. Он несколько секунд всматривался в лицо собеседника, ища там насмешку, а потом медленно заговорил.
- То есть вы предлагаете мне предательство? Мне - паладину, воину церкви? Вы в своем уме?
- Вот по поводу ума я бы на вашем месте молчал. Я бы еще понял, окажись на вашем нагруднике белое солнце. Но вы пришли не карать еретиков - хотя тут тоже есть с чем поспорить - вы пришли грабить. Да, да, просто и незамысловато. Не знаю, что вам рассказали ваши командиры, но война началась с вероломного нападения на кастеляна крепости и прелата местной церкви. Тогда они получили достойный отпор - но вернулись с подкреплениями, чтобы довести дело до конца.