— Надо было немцев раздеть.
— Зачем?
— В их форму оделись и перемахнули бы через дорогу прямо сейчас.
— Нет, Саня, мне выдали форму красного командира…
— Когда надо для дела и приближения победы над врагом, то все методы хороши.
Бурмакин как-то странно посмотрел на него.
— Сдаётся мне, что не простой ты красноармеец, товарищ Трензель. Немец, воюющий с немцами.
— Я русский немец, товарищ старший лейтенант. А русский немец отличается от обычного немца очень и очень сильно. К тому же у них со всей Европы солдаты и наши предатели.
— Как будем пересекать дорогу? Колонны идут нескончаемым потоком.
— Думаю, что ночью, свободнее будет. Так что привал. Посмотрим, что там у камрадов припасено, а то живот уже ядерную войну скоро начнёт.
— Что начнёт? Какую ядерную войну?
Александр понял, что прокололся.
— Давай потом расскажу. Просто вычитал в одной умной книжке по физике о возможном оружии будущего. Ого! Ёшки-матрёшки! Живём!
Александр вытянул из бардачка коляски ящик с железными банками и двумя бутылками вина.
— Французское, — рассмотрел этикетку Бурмакин. — Тебе нельзя, ты за рулём!
— Э-э, — Александр опешил, но увидел смеющееся лицо старшего лейтенанта, тоже засмеялся. — Поддел. Так, что тут у нас за баночки? Стрелки какие-то. По-немецки умеешь читать, командир?
— Я и говорить не умею, а ты читать. Ты — немец, ты и читай.
— Вот этим я уже отличаюсь от немцев. Немецкого языка не знаю. Постой.
Александр крутнул низ банки, внутри зашипело, от испуга он швырнул её подальше.
— Ложись!
Они бухнулись за мотоциклом в траву и закрыли голову руками. Взрыва не последовало.
— Чёрт, что это было? — Бурмакин выглянул из-за мотоцикла.
— Хрен его знает, — задумчиво пробормотал Александр, встал и направился в сторону банки.
— Стой! А если взорвётся?
— Не взорвётся, раз сразу не взорвалась.
Трава была невысокой в этой части леса, и Александр нашёл объект быстро. Опустился на корточки перед лежащей банкой, затем притронулся к ней пальцами. Корпус банки был тёплым. Немного подумал и взял в руки. Затем ножом вскрыл крышку. Каша с мясом! Тёплая!
— Командир, не поверишь, ёшки-матрёшки, каша. Ещё и с мясом. Похоже, что банки с подогревом. Живёт же, немчура!
— Я такого и не слышал никогда. Занятно.
Ложки были у обоих, и банка опустела довольно быстро.
Рассматривая другие банки, Александр наткнулся на знакомые обозначения.
— Видал, командир? Это хлеб.
— Чего? Какой хлеб?
— Консервированный.
Бурмакин с недоверием покрутил банку перед собой.
— Неужели так можно?
— Как видишь.
— Откуда знаешь, что хлеб? Читать ведь не умеешь.
— Было дело. С другом у немцев выменяли их ранцы, а там такие же банки были.