— Так что же, получается, ты — самый старший, больше всех знаешь. А теперь он младенца еще искать будет?
Я в ужасе встрепенулась.
— Вот скотина венценосная, — выругалась себе под нос, — это же надо! Ребенка убить!
— Э-э-э нет, Хранитель, — фыркнул Кожемяка, — да любой младенец, что мире этом родился, по праву крови Лесу принадлежит. Тут другие правила, голубчик. Тот, кто в Лесу оказался, а к Лесу отношения не имеет, тот и вторая жертва.
Я застыла, а Максим смачно выругался. Его руки на моих плечах сжались так сильно, что наверняка оставили после себя синяки, но я даже внимания на это не обратила.
— Это что… — голос от испуга сел, и скрипел не хуже, чем у стопятидесятилетнего Кожемяки, — это что, я что ли?
Я задрожала.
— Понятно теперь, зачем ты была ему нужна, — сквозь зубы процедил сосед.
Господи. Я-то думала, он меня похитил только ради того, чтобы Васю свою драгоценную развлечь. Чтобы не скучно ей было. Ну или, на худой конец, все-таки надеялся, что я окажусь Хранительницей, а тут вот какие дела, оказывается. Жертва? Жар-Птице?
— Живой не дамся, — всхлипнула я.
— Дык ты ему и мертвой сгодишься, — радостно оповестил нас Кожемяка.
Хранитель злобно цыкнул на дедушку и тот притих. А спустя минуту с его стороны вообще донесся тихий храп.
— Руслана, успокойся, — растерянно протянул Максим. — Я же обещал, что выведу тебя из Леса в целости и сохранности. Значит, выведу. Не паникуй.
— Я не паникую, — тут же соврала я.
Хранитель тяжело вздохнул и осторожно потянул меня вниз к лежанке. Уложил на бок, а сам лег рядом и снова обнял. Я почувствовала себя в теплом коконе и снова непроизвольно всхлипнула от шока. Максим ласково погладил меня по волосам и поцеловал в лоб.
— Как покойницу, — невесело прокомментировала.
Сосед раздраженно цыкнул, а я поспешно извинилась. Выводить и без того взбешенного новостями соседа еще сильнее не хотелось.
— Максим! — вдруг встрепенулась я, вспоминая, — ты же… ты же ранен был! Как твоя рана?
Тут же вспомнилось, как я активно брыкалась у Васи в комнате, и стало стыдно. Наверняка же Хранителю было тяжело меня удерживать, а вдруг рана вообще открылась?
— Нормально все, — фыркнул тот, укладывая меня обратно, — зажило как на собаке. Не переживай.
Я со вздохом легла обратно, подложив под голову сложенные руки. Пыталась в темноте разглядеть лицо Максима, но видела только его глаза, что едва заметно блестели в тусклом свете. Кажется, тот в свою очередь тоже пытался меня рассматривать.
— Как вы сюда попали? — я говорила шепотом. Кожемяка спал, начиная похрапывать все сильнее. — Расскажи мне, что случилось.