Другим еженедельным семейным ритуалом была мойка автомобиля. Мы все делали это дома сами, чтобы сэкономить. В те времена полный бак бензина уже был серьезным расходом, но его хватало надолго, потому что машину мы использовали редко. Те годы научили меня ценности денег. Я всегда был внимателен к тому, что покупаю, но до смерти своего отца я, может быть, в чем-то даже преувеличивал, слишком беспокоился о будущем, пытался быть слишком предусмотрительным. И это событие напомнило мне в очередной раз, что все за деньги не купишь – и здоровье в первую очередь. Я думаю, что мои отношения с деньгами улучшились, я понял, что, казалось бы, ненужная покупка время от времени тоже бывает нужна, она нас ласкает.
Жертвы тоже составляют часть нашей судьбы, и мы никогда не знаем – влияем ли на нее своим выбором, или она сама всем управляет. Я думаю, что верный ответ – где-то посередине. Отказаться от чего-то и пожертвовать собой – это всегда та цена, которую вы платите. После первого года в «Падове» я едва не вернулся домой, я играл и не играл, все шло труднее, чем мне представлялось. Потом я подумал, что почти дошел до реализации своей мечты и сдаться было бы неправильно. Я помню, как мама переживала, что я опоздаю на поезд, потеряюсь на вокзале, и повторяла мне все время, чтобы я был внимательным и не забыл сделать пересадку в Местре. Но мне все-таки было уже тринадцать лет, и я мог с этим справляться. И уже я просил ее быть внимательнее, и через год я наконец-то уговорил ее не провожать меня на поезде – это были двойные расходы, и я уже мог ездить сам. Жертвы и отказы от чего-то помогают нам расти быстрее. И мне нравилось так ездить – я садился у окна и смотрел на пейзаж, на деревню. Я знал наизусть все станции и, если мне удавалось сесть на скоростной поезд, был очень рад – этот поезд останавливался только в Тревизо и в Местре, без целой череды станций. В определенный момент поезд проезжал мимо стадиона «Тенни» в Тревизо, и я начинал мечтать о нем, потому что это была огромная арена, как «Аппиани» в Падуе, а не просто поле. Так возрастало мое желание стать игроком, это был еще один стимул.
Иногда я спрашиваю себя, должны ли мои дети в чем-то себе отказывать, правильно ли это, будут ли они от этого расти лучше. Я чувствую внутренний конфликт – с одной стороны, я понимаю, что иногда необходимо говорить «нет» в воспитательных целях, а с другой стороны, я вспоминаю, как в детстве мечтал о чем-то, что не мог себе позволить, и если у моих детей ломается игрушка, я немедленно хочу купить им новую. Трудно найти равновесие, иногда инстинкт не помогает, но я и сам знаю, что, если у тебя слишком много вещей, их ценность теряется. Я бы хотел, чтобы мои дети понимали смысл «да» и «нет», и подарки я им делаю не для того, чтобы их побаловать, а потому, что я их люблю. Конечно, граница между этими двумя явлениями очень тонка, и простота – это всегда самое большое завоевание. Я обожаю смотреть, как мой маленький сын Тобиас играет с машинками: он берет их, возит, паркует, запускает. Мне тоже нравилось играть в одиночестве с машинками моего брата. Это то самое одиночество, которое я тщательно взрастил в течение своей жизни: я обожаю тратить время на себя, на фильм или на чтение или просто на мысли и медитацию. Потом мне нравится делать мелкую работу по дому, я вспоминаю своего отца, который в таких делах был профессионалом. Некоторые вещи я могу делать сам, и они мне нравятся. Я достаточно домашний человек, несмотря на мою любовь к путешествиям, и это желание быть дома только увеличилось, когда появились дети.