Люпин бегал, как раненый кабан, плакал и надеялся, что кто-нибудь, наконец, скажет, что случилось с дочкой.
Но никто её не видел, а в Новой Опочке бушевал огонь.
— Пойду, поищу её, — сказал вдруг Люпин, когда уже стемнело. — И не пытайтесь меня удержать!
Но никто и не думал это делать. Две вещи превращают мужчину в глупца: героизм и отеческая любовь. В героя Люпин уже сыграл. Зачем его останавливать, если он хочет попробовать вторую? Мужчины просто смотрели на него, довольные, что остались живы сами и их жёны. Они отстроят Опочку и опять добавят к названию «Новая» — в девятый раз, как говорится в хронике, хранящейся в церквушке. С этой точки зрения казачья чума лишь внесла разнообразие в монотонную жизнь на Волге. Буря, пронёсшаяся мимо. Но церковь сохранилась. Не знак ли это Божий?
Ночью, когда от деревни осталась лишь большая, тлеющая куча пепла с торчащими балками, Люпин действительно пополз туда, чтобы отыскать дочь.
Казаки спали; только у лошадей сидела охрана и развлекалась с несколькими женщинами. Тихо подкравшись, Люпин рассмотрел их при свете костра. Марины среди них не было, её светлые волосы он увидел бы издалека.
Прижавшись к земле, Люпин некоторое время лежал рядом с лошадьми и смотрел на то, что осталось от деревни. Его сердце сжималось. «Она лежит там, в огромной пылающей куче пепла, — подумал он. — Она сопротивлялась, защищая свою честь, пока её не убили. Она была настоящей Люпиной... Не сдаваться, пока не проломят череп! Я горжусь ею, хотя сердце истекает кровью».
Он зарылся головой в траву, вдохнул запах земли и с отчаянием понял, что потерял дочь.
— Ты не сможешь убежать, — сказал Мушков и встал на колени перед Мариной. — Все женщины уже ушли из деревни, и если ты сейчас побежишь… ты не знаешь моих товарищей! Если они увидят тебя, их никто не остановит, даже я! Только со мной ты в безопасности.
Они лежали в канаве у забора. Вокруг стало тише. На краю деревни казаки делили добычу. Они собирались в группки и показывали друг другу трофеи. Ермак Тимофеевич ходил среди них и искал Мушкова, но в ответ все только пожимали плечи.
— Сколько у нас убитых? — спросил он.
— Ни одного! — ответил вернувшийся из церкви священник.
— Раненых?
— Несколько человек. Большинство поцарапаны, укушены или побиты женщинами. Одному на голову упало бревно, но с ним всё в порядке!
— Значит, пропал только Иван Матвеевич! — Ермак засунул большие пальцы за пояс, на котором висели кинжал и кавалерийский пистолет. — Ищите среди обломков! Если с ним что-то случилось, повешу пятьдесят крестьян!