Трансформирующее заклинание. Оно должно было скрыть три новых кинжала. Но это должно быть очень сильное заклинание. Маскировка чего-то столь же мощного, как Бессмертная магия, была… хитрой. Большинство людей назвали бы такую задачу невыполнимой, но я не относилась к большинству людей. Я была упряма и оптимистична. Я отказывалась признавать, что есть что-то невозможное.
Я снова переключила своё внимание на Дамиэля. Он по-прежнему наблюдал за мной. Я чувствовала себя так, словно застыла под взором Мастера-Дознавателя.
Я положила руки на столешницу и наклонилась вперёд.
— Что-то ещё? — холодно спросила я у него.
— Почему ты считаешь необходимым держать между нами большой письменный стол? Боишься, что я могу подойти слишком близко?
— Если ты подойдёшь слишком близко, я дам тебе знать. С применением силы, если понадобится.
Он на мгновение замолчал, а потом сказал:
— Ты до сих пор злишься на меня.
— Какое это имеет значение? — я вздохнула.
— Для меня это важно. Я расстроил тебя. Мне нужно это исправить.
— Ты не можешь исправить абсолютно все на свете, Дамиэль.
— Конечно, могу. Нет ничего невозможного. Ты как никто другой должна это знать.
— Кажется, я должна скорректировать свою философию: нет ничего невозможного, кроме ангелов. Ангелы совершенно невозможные.
— Ты же не серьёзно.
— Ещё как серьёзно, — я побарабанила пальцами по столу. — Ты сожалеешь о том, что так упёрся?
— Я не упёрся. Я был твёрдым.
— Ты пытался не допустить меня до сражения.
— Я просто пытался уберечь тебя. Нам предстояло очень опасное сражение. Я не хотел, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
Я ему верила. Он присматривал за мной со времени нашей первой совместной миссии.
Но это не означало, что я не злилась на него. Его намерения, возможно, и были хорошими, но исполнение их было совершенно паршивым.
— Это взаимно, — сказала я ему. — Тебе никогда не приходило в голову, что я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось?
— Тебе не всё равно, — в его глазах промелькнуло какое-то незнакомое мне чувство.
— Конечно, мне не всё равно, полковник Твердолобый. Но когда дело принимает тяжёлый оборот, я отказываюсь прятаться в сторонке, где я бессильна помочь тебе. Я не буду такой ни для кого, даже для мужчины, которого я люблю. Если ты хочешь быть со мной, ты должен принять это. Ты должен позволить мне сражаться на твоей стороне. Ты можешь это сделать?
Его губы расплылись в счастливой улыбке.
— Ты любишь меня.
Я поняла, что действительно сказала это. Слова просто сорвались с языка.
Он признался мне в любви, но я не признавала свою любовь к нему, даже самой себе. Но только не сейчас. Ну что ж, самое время мне сознаться в этом.