.
— Что, если в этот раз я хочу быть чайником? — невозмутимо поинтересовался он.
— Уверена, это можно устроить, — я кашлянула, прочищая пересохшее горло. — Судя по твоей реакции во время нашей первой миссии, когда я в твоём присутствии употребила поговорку, я не была уверена, что ты вообще знаешь такие штуки.
— О, я знаю, что такое поговорки. Я просто был озадачен тем, как небрежно эта поговорка соскользнула с твоего языка, когда ты разговаривала с большим и страшным Мастером-Дознавателем.
— Может, я вовсе не считала тебя таким уж большим и страшным? — я лукаво прикусила свою нижнюю губу зубами.
Я точно из ума выжила. Я флиртовала с Мастером-Дознавателем. Опять.
— Ты считала меня большим и страшным, — заявил Дамиэль. — Но это изменилось к концу нашей первой миссии. А теперь ты питаешь иллюзию, что я настоящая, абсолютно реальная личность. А не монстр вроде них, — он взмахом руки показал на море.
Словно отвечая ему, из воды выстрелило каменистое щупальце, взметнувшееся метров на тридцать в воздух. Мы с Дамиэлем бросились в сторону, чтобы от него увернуться.
— Похоже, монстр пытается поглотить нас заодно с сушей, — заметил Дамиэль. — Он хочет добавить нас к своему растущему телу.
— Аппетит морских монстров не ограничивается одними лишь камнями и песком, — сказала я. — Они сожрут всё, чему хватит глупости оказаться близко к ним.
Дамиэль посмотрел вниз.
— А вот и следующий.
Щупальце грязи выстрелило в нашу сторону. Другой монстр.
— Я о них позабочусь, — сказала я Дамиэлю.
Я пролетела между монстрами, уворачиваясь от их щупалец. Теперь их показалось уже восемь, по четыре от каждого монстра. Они щёлкали и хлестали, пытаясь меня схватить. Я оказалась быстрее, а два монстра запутались в щупальцах друг друга.
Я метнулась вокруг запутанной массы двух монстров и продолжила лететь в сторону острова. Дамиэль меня нагнал.
— Это было умно, — сказал он мне.
— Не особенно. Эти монстры на самом деле глупые. Они ведутся на один и тот же трюк годами, с тех самых пор, как я начала приезжать сюда. Звери, может, и становятся крупнее, но точно не умнеют. Они ничему не учатся.
— Да, они тупые как камешки, — сказал Дамиэль с убийственной серьёзностью.
Я усмехнулась над его дурашливой шуткой. И он тоже.
Мне нравилось видеть эту часть Дамиэля. Он проявлял эту свою сторону со мной, когда рядом не было других людей. Именно таким он был, когда ему не нужно было притворяться мрачным педантом для поддержания репутации или отпугивания других ангелов. Ангелы интерпретировали юмор и доброту как признаки слабости. Почувствовав её, они атаковали без милосердия, как акула, почуявшая кровь в воде.