Не придумав ничего путного, Кайя легла на жёсткую лавку и попыталась уснуть. В своих странствиях ей приходилось ночевать и на камнях, и на скалах, и на колючей траве. Но тогда девушка была спокойна душой, и потому легко засыпала. Сейчас же она лишь ворочалась с боку на бок, безо всякого сна.
К еде она не притронулась. Не потому, что боялась отравы: хотели бы её убить – давно бы сделали это, ткнув мечом или сломав шею, пока девушка лежала без сознания. Зачем усложнять дело, подсовывая яд? Хотя, мало ли… Не отраву, а какое-нибудь дурманящее зелье, чтобы сделать Кайю более сговорчивой, могли и подмешать. Но есть просто не хотелось.
Она начала исследовать камеру: вдруг решётка окажется незапертой? Или где-нибудь в углу есть потайной лаз… За этим занятием её и застал тюремщик, совсем молодой, лет шестнадцати, темноволосый парень. Он принёс новую миску с пшёнкой и торчащей в ней ложкой и – неслыханная роскошь для любой темницы, тем более, здешней! – стёганое одеяло.
Увидев, что и предыдущая миска стоит нетронутой, тюремщик слегка растерялся. Затем, рассудив верно, что столько еды одной пленнице будет многовато, без особых колебаний зачерпнул кашу и принялся с аппетитом уплетать, окончательно развеяв подозрения Кайи насчёт пригодности оной в пищу.
– Зря стараешься, – заметил парень, неспешно проглотив ещё пару ложек. – От нас ещё никто не сбегал!
“Может, я буду первой…” – подумала Кайя, но вслух сказала:
– Я и не пыталась. Со мной был мужчина по имени Алдар. Он здесь?
– Мне нельзя говорить узникам про такое, – развёл руками парень. – Посиди уж до завтра смирно, хорошо?
– А то что? – недобро прищурилась чародейка. – Рэйред запретила нас избивать, верно? Что, если завтра все увидят меня в синяках?
С этими словами Кайя пнула коленом скамью. От внезапно нахлынувшей злости она не рассчитала силы, и удар действительно вышел болезненным: ушиб будет заметен.
– Что ты делаешь? – непритворно испугался тюремщик. – Хочешь, чтобы меня отстегали кнутом ни за что?
– Алдар, – требовательно повторила Кайя. – Высокий, темноволосый, со шрамом на лице. Он здесь?
И, видя, что тюремщик по-прежнему не признаётся, она что есть мочи саданула связанными руками по стене. Пальцы пронзила жгучая боль, девушка даже вскрикнула.
“Главное – не перестарайся, – посоветовала она себе в мыслях. – Сломанные руки – это было бы очень неприятно!”
– Здесь, здесь! – торопливо проговорил парень. – Не делай так больше, пожалуйста! Его камера – в конце коридора. Сидит там, целый-невредимый.
– Хорошо, – кивнула Кайя. – Развяжи меня!