– Значит, никаких отлучек, походов в город и дознаваний на местах, – в очередной раз проинструктировал девушку Алдар. – Сидишь себе в комнате для приёма, разбираешься в жалобах и всё.
– Угу, – кивнула Кайя с неопределённой интонацией.
С равной вероятностью это могло означать и “угу, всё поняла, так и сделаю”, и “угу, ещё чего не хватало, разбежалась”.
Советник окинул девушку подозрительным взглядом.
– Ты хочешь помогать мне, приносить пользу? Или – лишь волнения и беспокойство?
– Угу, – повторила Кайя и, спохватившись, добавила:
– Пользу.
– Хорошо, – кивнул Алдар удовлетворённо. – Потому что если ты снова заставишь меня беспокоиться, то я собственноручно разорву твою бумагу о назначении. На мелкие клочки, – уточнил он, решив, что так прозвучит значимее.
“Значит надо сходить к лотку писаря на рынке, пусть сделает такую же”, – сделала мысленную пометку Кайя.
В ратуше их снова ожидала толпа жалобщиков. Девушке даже показалось, что их оказалось вдвое больше, чем раньше. Возможно, оттого, что шумели они вдвое громче.
– Убили, убили! – повторял кто-то в глубине коридора, ведущего к комнате для приёмов.
Алдар, услышав это, сразу стал предельно собран и напряжён, словно взведённый самострел.
– Иди, – коротко распорядился он, вручая Кайе ключи. – И помни: оттуда – никуда. Если я тебя не увижу тут вечером… – он не договорил, предоставляя девушке самой додумать все ужасные последствия этого.
– Кого убили? – обратился советник в толпу. – Рассказывайте, что произошло.
Присутствующие загомонили. Кайя аккуратно, по стеночке, обошла их, отперла дверь и безрадостно провозгласила:
– У кого мелкое дело, прошу сюда.
В дверь сразу, расталкивая остальных, кинулся высокий, футов шести с половиной, и при этом худющий, как бездомный кот, мужик в шерстяном тулупе.
– Дело не такое уж мелкое, госпожа помощница советника, – с порога хмуро провозгласил он, сумев придать голосом презрительный оттенок своему обращению. – Фунтов эдак на девять-десять.
Посетитель запустил руку в суму, висевшую у него на плече, и извлёк оттуда двух кур… точнее того, что когда-то (не так уж давно, кстати!) было курами.
– Полюбуйся-ка!
Он швырнул обе тушки на стол, прямо на свитки, вымазав те в грязи и птичьей крови. Кайя от неожиданности пискнула и отшатнулась. Мужик довольно осклабился.
– Что это значит? – потребовала разъяснений девушка, быстро взяв себя в руки.
Голос почти не дрожал и не ломался.
– А ты как думаешь?! – сорвался на фальцет мужик, от злости сжав кулаки так, что костяшки побелели.
Ему видно очень хотелось отвесить Кайе затрещину, но он крепился.