Советник всё ещё колебался.
– Ты не спеши, – выдохнула Шаттнаара. – Погоди ещё минуты две-три, тогда даже я не смогу помочь.
Это придало Алдару решимости. Одной рукой он прижал бедро Кайи к полу, а другой – стал медленно тянуть металлический снаряд. Тот с омерзительным звуком разрывающейся плоти стал выходить наружу.
– Везёт, что девчонка без сознания, – хмыкнула целительница, приподнимаясь на локтях. – Такую пытку устроил. Одним рывком не можешь выдернуть?!
– Боюсь, – несколько растерянно ответил Алдар. – Вдруг она почувствует?
Шаттнаара закатила глаза.
– Влюблённые мужчины тупеют, – словно сама себе проговорила она.
– Что? Я… Да я не…
– Тяни быстро! – рявкнула на него целительница и умолкла, пытаясь сконцентрироваться.
Переругивание отнимало у неё силы, а сейчас они были нужны для более важной цели.
Наконец, из раны показался наконечник. И кровь, прежде скупо сочившаяся по болту, рванулась ручьём. Шаттнаара тут же продекламировала исцеляющую формулу, один раз, другой, третий… С каждым словом края раны сходились всё ближе, и, наконец, сомкнулись.
Девушка слабо застонала.
– Шрам останется, наверное, – пробормотала целительница, со вздохом облегчения укладываясь обратно на пол. – Вели принести носилки. И нам понадобится повозка, Алдар. Мы пока не можем идти.
– Лучше бы вы не смогли идти сюда, – советник поднялся и ушёл отдавать необходимые распоряжения.
Приказы Алдара исполнялись быстро. Через какой-нибудь час Кайя и Шаттнаара лежали в постелях, у советника дома.
Целительница разглядывала в окно кроны деревьев, безмерно удивлённая, что жива. Она внимательно изучила след от удара ножом, и по всему выходило, что клинок должен был попасть прямо в сердце. Как она творила исцеляющие чары на себя, Шаттнаара не помнила, да и после такого ранения не смогла бы что-либо сказать.
Значит, это сделала Кайя.
Но загадка состояла в том, что подобные раны невозможно исцелить заклинанием Йерры. Ну, быть может, в этом бы преуспел какой-нибудь Архимагистр, но не девчонка, у которой чары начали сносно получаться всего несколько дней назад.
Не найдя никакого объяснения, кроме как “это же Кайя, вокруг неё всегда крутятся загадки”, Шаттнаара откинулась на подушки и прикрыла глаза.
“Хорошо всё то, что хорошо кончается!” – успела удовлетворённо подумать она, прежде, чем окунуться с головой в омут сновидений.
Кайя же в этот момент думала о куда более прозаичных вещах: о хлебе с куском кровяной колбасы, о чугунке каши, или хотя бы о горсти сухарей. Есть хотелось – страсть!
Она догадывалась: это оттого, что после повреждений тело хочет скорее восстановиться. Но сил было всё ещё мало, и поход за припасами на кухню выглядел таким же невероятным, как поход через Полуденный хребет в середине зимы.