Яростно сверкая мутными, с мертвенной поволокой, глазами, вытянувшаяся во весь свой немалый рост, куда выше обычного человека, богинка, с трудом проталкивая звуки человеческой речи через звериную пасть, прохрипела:
— Добыча. Наша. Уйди.
Оглянувшись, в поисках меши, которого и след простыл, Ялика упрямо мотнула головой и резким движением выхватила из висящих на поясе ножен бесценный подарок Мортуса, навсегда ушедшего в хладное царство величественной Мары. Выкованный из серебра и небесной стали клинок, в котором дремала часть силы Праотца Сварога, отрывисто сверкнул в неверном свете пасмурного дня. Сорвавшиеся с лезвия искры, будто отблески огня неземной кузницы, ярким пламенеющим хороводом медленно закружились вокруг угрожающе выставившей пред собой кинжал ворожеи.
— Попробуй забери, тварь, — коротко бросила Ялика, загораживая собой безвольно распростершегося у ее ног мужчину.
Плотоядные оскалы растянули и без того отвратительные морды богинок, превратив их тошнотворные рыла в порождения ужасающего ночного кошмара, от которого с истошным криком просыпаешься посреди ночи в холодном поту, не в силах унять пробирающий озноб. Хрипя и рыча, чудища двинулись в сторону застывшей в напряжении девушки, неспешно обходя ее с трех сторон, намереваясь, по-видимому, окружить и, накинувшись разом, растерзать нахалку, дерзнувшую отобрать законную добычу.
Ополоумев от голода и жажды крови, терзавших чудовищную плоть, одна из богинок не выдержала и молниеносно, без подготовки, прыгнула. Выставив вперед длинные костлявые руки и широко раскрыв отвратительную зубастую пасть, она попыталась дотянуться до горла ворожеи. Ялике не оставалось ничего другого, как, пригнувшись, отскочить вбок и наотмашь, не глядя, полоснуть кинжалом. Сомкнувшиеся с глухим стуком челюсти чудовища промелькнули буквально в полупяди от лица ведуньи, обдав ее смрадом разлагающейся плоти и гнилостного болотного зловония. С раздирающим уши воем кошмарное создание приземлилось чуть в стороне от Ялики сразу на все четыре конечности, но, в итоге, не совладав с инерцией, пропахало когтями длинные рваные борозды в податливой рыхлой почве и кубарем покатилось в кусты, оставляя за собой пятна дымящейся черной крови. Остальные твари вместо того, чтобы прыгнуть, застыли уродливыми изваяниями. В глазах чудовищ отразились вполне человеческие страх и удивление. А сквозь жуткий оскал одного из них на секунду будто бы проступило мертвенно-бледное девичье личико. Раненая богинка с каким-то обиженным рыком выбралась, наконец, из кустов. Зажимая лапой длинный кровоточащий порез на боку, она с ненавистью уставилась на ранившую ее Ялику, но напасть снова не решилась.